Музыкальный Дом
Шрифт:
— Он же прелесть.
— Эта прелесть умудрилась сделать подкоп под бетонный забор. Он сбегал из питомника уже шесть раз. Убегает, а затем скрывается в лесопосадке неподалеку, ожидая, пока я приеду.
— О-о, — протянула Эбигейл, растрогавшись. — Он любит тебя.
— Ему было бы лучше в нормальной семье, — тихо произнес Уилл, отвернувшись к окну. — Я подобрал его последним, уже когда охотился за «Сотней», и он здорово помог мне. Во время расследования было непросто.
— Я считаю, и, спорю на сотню баксов, Уинстон со мной согласится, что ты вполне достойный для него хозяин, — она наставила на Уилла палец, не отрываясь
— Ты не знаешь, что думает Уинстон, — Уилл слегка улыбнулся.
— Нет. Но его поступки говорят сами за себя.
— У тебя заговор с моей собакой?
— Именно. Кстати, думаю, я могла бы забрать Уинстона после выпускных экзаменов. Как тебе идея?
— Где ты будешь его держать?
— Мы с мамой продали дом, чтобы оплатить мой колледж, и взяли ей квартиру в пригороде Ричмонда, где ее никто не знает. У меня остался отцовский охотничий домик, думаю, поживу там, пока не присмотрю что-нибудь. Там два этажа и сумасшедшая коллекция оленьих рогов. Бьюсь об заклад, коллекционеры их с руками оторвут за хорошие деньги. — Она бросила на Уилла осторожный взгляд. — Хочешь, как-нибудь покажу?
— Да.
Эбигейл была противна сама мысль, что Уилл после дела вернется в психушку где-то в глуши, поэтому со вчерашнего дня у нее зрел коварный план пригласить его пожить в отцовском домике вместе с ней. Насрать, если кто-то подумает, что они встречаются, главное, что она и Уилл знают, что это не так. Их связывало нечто большее. Куда лучше отношений, и что нужно было им обоим.
— Вот и здорово. Тебе там понравится.
А если нет, она всегда могла продать дом и купить новый специально для них двоих. И семерых собак.
Возле съезда на проселочную дорогу стоял молодой парень в темно-синей куртке ФБР. Судя по зеленоватому цвету лица и кислому запаху, проникшему в салон, когда Уилл опустил пассажирское стекло, агента недавно вывернуло в ближайших кустах.
— Два километра по прямой, затем направо до ограничительных лент. Не волнуйтесь, не пропустите, — странно заявил он, опасливо косясь на Эбигейл. — Вид не для слабонервных.
Уилл заметил, как она, еле удержавшись от закатывания глаз, поблагодарила агента и направила машину по узкой дороге. Ближе к берегу среди поредевших деревьев он увидел участок, огороженный желтой лентой и полным кордоном из грузовиков, фургонов и полицейских машин. Все держались от центра участка подальше, как лучи диаграммы, будто стой они к месту убийства ближе, могли бы вызвать самого дьявола.
Они с Эбигейл переглянулись и вышли из машины. О них уже предупредили, так что полицейские у ограждения их даже не окликнули, когда они прошли под лентой и приблизились к Кроуфорду. Он стоял, сложив руки на груди, будто изваяние из черного монолита.
— Что у нас? — спросила Эбигейл, стараясь вести себя профессионально.
— Это я у вас хочу спросить, — он обернулся вполоборота, а затем кивнул прямо перед собой.
Первым Уилла привлек запах меди, знакомый до омерзения еще со службы в полиции. Он обошел Кроуфорда и окинул взглядом небольшой участок леса. Погода наградила Балтимор теплой неделей, и снег сошел в городе довольно быстро, здесь же в тени таяли черные, грязные проплешины и гниющие листья. Навскидку он насчитал
— Господи, на них напал медведь? — спросила Эбигейл, прикрывая ладонью рот и стараясь не приглядываться к особо живописным кускам.
— Дикий волк. Дикий медведь. Пума? Судя по следам от зубов, здесь собрались все хищники из близлежащих лесов, — пожал плечами Прайс, осматривая неровный срез женской руки.
Зеллер замерял следы от когтей на дереве неподалеку.
— Где ты видел зверя, который способен прокусить человеку череп?
— А кто? Я, что ли? Мой стоматолог говорит, что скоро и с орехами придется попрощаться, если продолжу увиливать от его приемов.
— Не волнуйся, когда станешь совсем беззубым, можешь прийти ко мне. Буду делать тебе пюре и смузи. Здесь, кстати, для животных пир горой, а не съедено ни кусочка. Будь это хоть стая, сбежавшая из цирка, они бы сожрали половину улик. А в идеале — обглодали бы до костей и прикопали бы до следующего вечера.
— Кто-то натаскал зверей убивать? — Кроуфорд искал подозреваемого, и его мало волновали подробности, только выводы. — Мы ищем психопата-дрессировщика?
— Необязательно. Я видел в передаче, как женщина подняла машину двумя руками. Пределы наших возможностей еще не полностью известны.
— Это пределы твоей фантазии неизвестны. Даже самый большой медведь не смог бы сломать берцовую кость с первого укуса, — фыркнул Прайс. — Я бы поставил на пневматический насос.
— Так это зверь или человек?
— А это вы у него спросите, — Зеллер кивнул в сторону Уилла, который с опаской гулял между останков и желтых номерков с уликами.
Кроуфорд красноречиво посмотрел на Эбигейл, будто сказав «ты тут вообще для чего, работай давай», и она тут же спросила:
— Уилл, ты что-нибудь видишь?
Запах крови кружил ему голову, как вино на пустой желудок. Он огляделся, избегая смотреть любому из присутствующих в глаза — их отвращение и любопытство лишь собьют его с толку.
Присев на корточки, он запустил пальцы в листву и сжал в кулак влажную землю. Ощущение почвы его успокаивало. Всеобъемлющая сила без желаний, предпочтений, эмоций, с единственной целью — жить несмотря ни на что. Бесчисленный сонм растений, червей, жуков в постоянном движении, в тяжелом гуле, под закатом и рассветом, от зимы до весны, от сна к пробуждению и снова по кругу. Циклы природы. Не хватало только знакомого шелеста на заднем фоне, чтобы совпадение с Ганнибалом вышло полным.
Будь у него выбор, Уилл остался бы жить в лесу навсегда. Рыбалка по выходным, тихие вечера на веранде, запах мокрой земли по утрам, прогулки с собаками, разговоры с Эби… Уилл тряхнул головой.
Его привезли не за этим.
Где-то рядом неуловимо притаилось воспоминание, как старый след на дороге, как сон земли, для которой вчерашний вечер — короткий миг. Тень на солнечных часах сдвинулась в обратную сторону, и Уилла окружила ночь: треск костра, кислый привкус дешевого пива, а следом ядовитые близнецы: похоть, ревность и зависть.