Музыкальный Дом
Шрифт:
— Вы знали, что так будет, когда послали Грэма в его дом. Вы читали дело и знаете, на что он способен.
Кроуфорд, наконец-то, взглянул в ее сторону.
— Я доверился его лечащему врачу. Алана Блум — выдающийся специалист своего дела, и если она сказала, что он может быть полезен, значит, так оно и есть. Она заверила меня, что в любой момент может возобновить его лечение и вернуть к стабильному состоянию, но это было до того, как он превратился в животное у нас на глазах.
— То есть, пока он был под влиянием Чесапикского Потрошителя, вас это устраивало.
Джек повернулся
— Когда мы докажем, что десятки убийств Потрошителя — дело рук Ганнибала, его включат в список самых опасных преступников века. Зверь, на которого мы охотимся сейчас, слишком импульсивен. Рано или поздно он допустит ошибку, и мы его поймаем и без помощи медиума, который норовит отгрызть руку, которая его кормит.
— Сколько успеет убить зверь, пока вы его ловите? Еще троих? Дюжину?
— А что ты предлагаешь, Хоббс? Выпустить Грэма выть с ним на луну за компанию? Чтобы вместо одного психопата по улицам разгуливало двое? — Джек не на шутку разозлился, причем Эбигейл была уверена, что половина злости была направлена на него самого и всю патовую ситуацию в целом. — Я принимаю нелегкие решения каждый день, и не тебе судить меня, Хоббс. Грэм выходит из игры прямо сейчас. — В его кармане пиликнул телефон, и, взглянув на экран, Кроуфорд скривился, как от зубной боли: — Да они издеваются.
— Что?
Он повернул экран, и Эбигейл увидела ролик с сайта «Татл Крайм», сделанный всего полчаса назад. Съемка велась скрытно из-за деревьев, но было отчетливо видно, как трое мужчин в форме ФБР тащили Уилла за руки в машину, а он вырывался, как бешеное животное.
— Фредди Лаундс.
— Только огласки от СМИ нам не хватало.
— Вы же понимаете, что, стоит вам выпустить Грэма из-под опеки ФБР, Лаундс тут же его найдет. Официально он на нас не работает и может говорить все, что угодно. Например, что вы использовали его, чтобы добраться до Лектера, и что вы скрыли убийство Франклина Фруадево…
— Зачем ему?
— А почему нет? Я бы на его месте рассказала. Он же просто пытался помочь, — «мне» хотела добавить Эбигейл, — а теперь является подозреваемым в тройном убийстве.
— Хоббс! — потерял терпение Джек. — Ты на чьей стороне?!
— Я на стороне справедливости, сэр. И я считаю неправильным использовать людей, а потом в момент их слабости выкидывать на обочину.
— Никто не выкинет его на обочину, — голос Кроуфорда прозвучал уже не так уверенно. Если бы сам Джек не справился с горем после потери жены, его бы тоже быстро списали в запас.
— Вы обещаете?
— Только если он невиновен. Мы поместим Грэма под домашний арест в одну из казенных квартир под присмотром агентов, пока шумиха вокруг зверя не уляжется.
Он был настроен решительно, и ничего не могло его переубедить. Если только Уилл не явит Лектера, как Иисуса Христа, его ждут адовые деньки в чужой компании. К концу дня он будет знать про них все. К концу недели узнает, кто жил в квартире за последние десять лет. К концу месяца сам вернется в Вулф Треп, мечтая о дозе торазина, которая снова вырубит в нем все человеческое.
— Сэр, что, если он такой не один?
— О чем ты, Хоббс? — Кроуфорд читал заметку с телефона, и уголки его губ
— Уилл предположил, что Лектер был так хорош потому, что видел будущее.
— Что?
Эбигейл кинула взгляд в зеркало заднего вида, чтобы не отвлекаться от дороги, и мысли Джека можно было буквально отследить по его лицу: от стадии «что за чушь» к «погоди, он же не мог».
— Я читала его дело. Потрошитель выставлял тела в местах, где какое-то время не было свидетелей. Ни одного случайного прохожего, ни одной ошибки. Ювелирно точный выбор, где можно подстеречь жертв. В ночь, когда вы пришли проверять его алиби, у него ночевала Алана. Экспертиза вещей ничего не показала. Это может быть простым совпадением, но…
— С Лектером не бывает совпадений.
— Уилл сказал, что доктор видит будущее. Кроме того, они говорили об этом, в доме Лектера. Возможно, мы в шаге от того, чтобы схватить Потрошителя за руку.
Казалось, Джек некоторое время пытался уместить эту теорию среди остальных. Он несколько минут даже не шевелился, затем нажал на экран телефона и поднес трубку к уху. Эбигейл затаила дыхание.
— Это Джек. Отвези Грэма до Гилфорда. Нет, план еще в силе, но, пока его оформят, пройдет сутки-двое. Я хочу, чтобы он пока побыл в доме Лектера. — Кто-то — Брайан или Джимми Прайс громко ответили в динамик, но Кроуфорд был неумолим: — Я тебя не спрашивал, хорошая это или плохая идея, выполняй.
Убрав телефон, он повернулся к Эбигейл. Она, конечно, знала, что Джек хочет увидеть Лектера за решеткой, но, похоже, он вообще не разбирал средств в достижении этой цели.
— Я делаю это под свою ответственность, Хоббс, не подведи меня.
Ей нужна была отсрочка хоть на сколько-то, и она своего добилась. Что касалось цели, они с Джеком не так уж и различались, и именно поэтому он привлек ее к расследованию до экзаменов. Однако он не знал, что ее цели недавно совершенно поменялись.
— Да, сэр.
Он помнил, как его положили на кровать в гостевой комнате. Руки все еще были в грязи, Уилл вяло попросил что-нибудь, чем вытереться, чтобы не запачкать дорогие простыни, и Прайс передал ему темно-красный платок. Не свой, потому что с собой он такие вещи не носил — а лежащий на тумбе, будто специально дожидавшийся Уилла. Пожилой агент закрыл за собой дверь, оставив его одного.
Уилл сжал платок в руке и закрыл глаза. Вялость во всем теле и вата в голове мешала думать. Откуда-то издали доносился пикающий звук.
— Три ножевых ранения в грудную клетку, одно — не проникающее, два других — в шестом лопаточном и седьмом между-реберном отделах.
— Что на снимках? — спросил он сквозь хирургическую маску.
Кто-то надел на него перчатки, и Уилл повернулся к столу, где лежал чернокожий мужчина под простыней. Его лицо было накрыто, как и все ниже пояса, оставив взгляду лишь широкую волосатую грудь в крови.
— Часть лезвия в мягких тканях возле левого легкого. Внутреннее кровотечение.
В хирургической находилось шесть человек, но он, не обращая на них никакого внимания, скользнул взглядом по монитору. Все, что ему нужно было — это мерный писк и цифры в допустимой норме.