Музыкальный Дом
Шрифт:
Под раскидистым красным тополем она наклонилась, разглядывая объеденные прикорневые молодые листочки, цветы же покачивались на голеньких стеблях. На вывернутых корнях дерева местами не хватало лишайника, как раз чтобы прокормиться паре особей. Эбигейл читала, что даже с одним взрослым самцом оленя могла справиться только стая волков или собак. Благородные, красивые животные, чьим серьезным врагом на данный момент остался лишь человек.
Взглянув на поднимающийся рассвет, она присела на корень. Свет пробивался сквозь листья светящимися полосками, окрашивая их жидким золотом. Эбигейл
Даже если Джек переключился на Зверя, у нее не было такой роскоши, и загадка Лектера все еще была для нее в приоритете. Что, если Уилл прав? Что, если доктор видел будущее? Это объяснило бы, почему он так резко поменял образ жизни. Осталось понять, чего он добился или добивается до сих пор.
Расследование ФБР, заморозка счетов, остановка практики, к тому же ему пришлось залечь на дно. Что-то слабо смахивает на план. Она шла не по тому следу: это были вынужденные лишения ради цели, а не сама цель. Так чего он добивался на самом деле?
Откинь все невозможное, и останется самое вероятное. В его доме появился Уилл — тот, кто обладал похожим даром. Так мог ли Лектер затеять всю эту игру с самого начала, чтобы ввести его на поле? Чего он хотел от Уилла? И хочет до сих пор, раз не объявился и не подал знака, где находится. Чего бы хотела Эбигейл на его месте?
Услышав внезапный свист неподалеку, она увидела, как из темной, заросшей низины показались две безрогие самочки. Их уши дергались, одна жевала траву, облизывая влажный нос, другая оглядывалась, замерев на месте. Следом вышел вожак с гордо поднятой головой, рыжим окрасом и редкими пятнами на боку. Крупный, фунтов двести, с огромными, величественными рогами. Зорко присматривая за своим гаремом, олень принюхался к воздуху и медленно скрылся в соседних зарослях.
На чем она остановилась? Ах да, Лектер. Не самый легкий вопрос. Чего она хочет сама? Получить значок агента, держаться подальше от таких, как Крендлер, переехать из общежития куда-нибудь за город и больше не быть одной. Быть с тем, кто видит, что у нее на душе и все же принимает такой, какая она есть. В качестве друга, брата… любимого?
Эбигейл не была уверена, что способна любить. Может, ее гены проснутся в самый неподходящий момент, и она сама возьмет в руки нож и пойдет убивать ради него. Эбигейл тяжело вздохнула. Говорят же, яблоко от яблони недалеко падает. Насколько она похожа на отца?
Рано ли говорить, что-то, что она чувствует к Уиллу, хоть отчасти связано с любовью? И если да, сможет ли она его отпустить? Эбигейл не хотела вести себя как папа. Уилл должен сам решить, захочет он оставаться рядом или нет. Тем проще, что теперь с ним не пройдут никакие манипуляции, ведь он видел и чувствовал ее, как самого себя.
Не этого ли хотел Лектер? Узнать Уилла и чтобы Уилл узнал его самого, иначе зачем вообще приводить его в дом? Чесапикский Потрошитель, который ищет друга. Очень смешная шутка. Судя по тому, что она успела узнать о его персоне, доктор всегда убивал ради развлечения. Жертвы долго мучились, так что с его садистскими наклонностями он
У Эбигейл закралось жуткое подозрение. А был ли тогда визит Фредерика таким уж случайным? Или ее приход к Уиллу? Кроуфорд и его предложение? Зверь, вышедший на охоту так вовремя? Что, если Лектер управляет ими откуда-то сверху, дергая, как кукловод за ниточки? Она никогда не встречала доктора, но с каждой такой мыслью он становился похож на языческое божество: человеческие жертвы, перипетии судьбы, всевидящее око…
Хруст ветки неподалеку заставил ее вздрогнуть.
— Стой! — молодой парень поднял руки, выходя из зарослей. — Только не стреляй!
Сжимая винтовку, пока сердце пыталось выскочить через горло, Эбигейл присмотрелась. Она знала эти вьющиеся светлые волосы, голубые глаза и совершенно не подходящие для леса мокасины. Он был на суде, когда ей пришлось давать показания перед семьями погибших, мечтая провалиться сквозь землю от обжигающего стыда.
— Ты Бойл. Николас Бойл. Какого черта?
Парень явно не был любителем леса, он успел где-то разодрать колено, вляпаться в мокрый лишайник и теперь хлюпал одной туфлей.
— Ладно, спокойно, — он все еще держал раскрытые ладони перед собой, будто пытался успокоить бешеное животное. — Я всего лишь хочу поговорить.
— В лесу? — она перехватила винтовку так, чтобы в любой момент можно было если не выстрелить, то хотя бы засадить прикладом в лицо.
— А какой у меня был выбор? После суда тебя взяли под защиту свидетелей. Ни номера телефона, ни адреса, даже Лаундс не знала, где ты прячешься!
— Лаундс? Откуда вы знакомы?
— Она брала у меня интервью во время расследования, вот откуда.
Это походило на правду. Во время расследования она мало что соображала: ее без конца допрашивало ФБР, журналисты караулили под зданием суда, мать истерила по телефону, что им не позволяют встретиться, а Эбигейл приходилось лавировать, словно рыбке между сетей. Одно неосторожное слово, и она села бы в тюрьму за соучастие.
— И о чем ты хотел поговорить? Я все сказала на суде. Мой отец не убивал твою сестру, это был Подражатель.
— О нем я и хотел поговорить, — Бойл фыркнул, держась за лоб. — Слушай, я ничего не имею против тебя. Ты правильно сделала, что зарезала своего папашку, богом клянусь, я бы отдал что угодно, чтобы самому быть там и видеть, как он подыхает и мучается.
Эбигейл едва не скривилась от отвращения.
— Полиция наверняка занимается этим делом.
— И что? Полиция ни на что не способна.
— А я?
— А ты папина дочка, — прозвучало как оскорбление.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
Бойл неприятно рассмеялся.
— Может, ФБР ты и обвела вокруг пальца, но меня не обмануть. Я поспрашивал о тебе в школе сразу, как ты исчезла. Помнишь Мариссу Шур? Я помню. Она единственная, кто считал тебя невиновной. Где она закончила?
У Эбигейл закружилась голова, а живот скрутило от страха. Подражатель убил Мариссу сразу после того, как та навестила ее в больнице, будто специально, чтобы у Эбигейл было алиби. Будто кто-то занял место Гарри и теперь присматривал за ней.