Музыкальный Дом
Шрифт:
— А ты что тут делаешь?!
— Это Зверь? — только и спросила она, полностью проигнорировав его разгневанный голос. — Это его работа?
Прайс кивнул.
— Судя по тому, что мы нашли, да. Кое-чего не хватает, но, боюсь, тут успели поживиться дикие животные. Он порвал его как собака утреннюю газету. Голову нашли аж возле берега.
— Собаки же любят играться с мячиком, — добавил вернувшийся от трупа Зеллер. — Аф-аф.
Кроуфорд наградил их уничижительным взглядом, и Зеллер предпочел тут же скрыться в фургоне.
— Где Катц?
— Осматривает останки.
— Это точно Бойл?
— Вот и нам это интересно. Его засекли камеры на заправке на границе с Висконсином рано утром. Кажется, статья Фредди Лаундс привлекла не только Зверя.
— Вы думаете, он приехал за мной?
— Для простой прогулки он далековато забрался.
Кроуфорд последовал за ней, не спуская с нее взгляда. Машина Бойла выглядела, будто заглохла на проселочной дороге или хозяин остановился, чтобы свериться с картой и отлить. В любом случае на сидении остались глубокие борозды от когтей, дверную ручку выломали, через открытую нараспашку дверцу Эбигейл увидела, как один из агентов возился с бортовым компьютером.
В поисках тела она прошла дальше к берегу и остановилась на склоне, похолодев. От Бойла не осталось ничего человеческого. Куски мяса, как после взрыва гранатой. Тошнота привалила к горлу. Одно дело думать о Звере, как о каком-то сверх человеке в костюме, и другое точно знать, кто это сделал. И соединить в голове образы обоих, как однажды она сделала это с отцом. Монстр и любимый папа, две стороны одной медали. Уилл и тот, кто разодрал Николаса Бойла на куски. Ужасное, чудовищное доказательство его заботы о ней.
Не только она была больна на голову. Эбигейл прикрыла глаза рукой, дыша глубоко и пытаясь прийти в себя. Возле ближайшего кровавого пятна сидела Катц на корточках и приветственно махала рукой.
— Такое увидишь не каждое утро, а? — взяв пинцетом пробу со среза ноги в пластиковую форму, она поднялась. — Честно говоря, не нравится мне это.
— Что? — Эбигейл испугалась, что Беверли сомневается в причастности Зверя. Она потрясающий специалист, неудивительно, если бы им не удалось ее провести. Господи, это же не значит, что придется ее убить?
— План ловить на живца, — Катц укоряюще взглянула в сторону Джека. — Ты действительно думаешь, что двое полицейских спасли бы ее от этого?
Кроуфорд сжал губы в тонкую линию.
— Ласс никто не заменит, но, может, хватит распоряжаться молодыми агентами, как тебе вздумается?
— Она сама захотела в этом участвовать.
— А ты только и рад воспользоваться шансом.
— Катц.
Его предупреждающий тон ее не впечатлил, она прошла рядом с Эбигейл, на секунду сжав ей плечо. Катц старалась ее поддержать, даже защитить, а Эбигейл уже думала, как обставить следующее убийство. Она проводила агента взглядом, думая, что насилие действительно порождает насилие, и ей уже никогда не выбраться из этого адского круга.
— Что думаешь? — спросил Кроуфорд не иначе как для того, чтобы снова вернуть доверие Эбигейл и напомнить, что они одна команда.
— В статье не было ни слова, где сейчас живет Уилл. Надо проследить, чтобы так и оставалось.
— Ты как?
Эбигейл уперла руки в бока, мечтая лишь вернуться в Балтимор.
—
Прокатная машина осталась на парковке аэропорта, и на пару дней о ней можно было забыть. Последние шесть часов за рулем он ехал в кредит чужого присутствия, полностью отдавшись воспоминанию Лектера о дороге из Миннесоты домой. К тому времени, как он добрался до крыльца с приветливо горящими уличными огнями, Уилл остался настолько без сил, что ему потребовалось несколько минут, чтобы выйти из бентли.
Шел мелкий, холодный дождь. Закрыв автомобиль на ключ, он ощутил легкое, но чужое «дежа вю»: ночной приезд, прохладный воздух и шум капель. Мирно спящие соседи. Беззвездное, темное небо. Отсутствие сна уже около трех суток, усталость и полный покой в душе. Он сделал то, что было необходимо. Они сделали. Уилл сегодня, Ганнибал год назад. Оба стояли на заднем дворе и не спешили зайти в дом, нависающий сверху кирпичными стенами. Если бы кто-то ждал его…
Уилл не успел отмахнуться от тоскующей мысли, и она поглотила его видением. Из-под двери, ведущей на кухню, зажегся свет. Он видел и слышал сквозь стекло: Ганнибал стоял в темной бордовой рубашке, закатанной до локтя, из кастрюли доносились звуки кипящей воды. Лектер оборачивал куски мяса в бекон и обвязывал веревкой, и, заметив Уилла, его губы дрогнули, слегка растягиваясь в улыбке, появились морщинки у глаз.
Ганнибал улыбался ему, Уиллу, который приехал после разделки Николаса Бойла с крохотными брызгами крови на лице и пустой сумкой в багажнике. Виниловый костюм он сжег, как и трос, не доехав до границы штата. Он устало потер лицо, в глаза будто насыпали раскаленного песка.
— Будет разумнее зайти в дом, — мягко произнес тот, открыв дверь и глянув на секунду наверх, будто проверяя, не коснется ли его дождь из будущего.
У Уилла вырвался нервный смешок, и он тяжело выдохнул.
— Вы же понимаете, что разговариваете на самом деле с пустотой и на вашем заднем дворе никого нет? Ничего не смущает?
— Отнюдь. Я вижу, что именно мое присутствие останавливает тебя от заслуженного отдыха. Хотел напомнить, что мой дом всегда открыт для друзей, даже если меня в нем нет.
— Вы бы не пригласили меня, будь я на самом деле возле вашего дома.
— Отчего же? — искренне удивился Ганнибал, все еще услужливо придерживая дверь.
Уилл замерз, капли противно скатывались по шее за воротник. И хотя он видел, что на самом деле она закрыта, а за стеклом царит темнота, тепло кухни из прошлого манило его ароматом горячей еды и радости от его присутствия.
— Я не самый лучший гость, и моя компания редко бывает приятной.
— Не соглашусь.
Его уверенный тон поставил Уилла в тупик. Ганнибал же знает, что он сделал и зачем он здесь. В почти черных глазах мелькнул красный блеск.
— Вопрос в другом. Переступил бы ты мой порог, будь я в доме на самом деле?
Уилл открыл рот и тут же закрыл, не зная, что ответить. Нет, не переступил бы. Даже близко бы не подошел. Или да? От Ганнибала веяло, как от теплой печи, симпатией, заботой и нежным, дружеским теплом. Смог бы он отказаться или полетел бы на пламя, готовый сгореть, но согреться хоть немного, хоть на несколько минут?