Музыкант и наследница

Чинихина Мария

– Не понял! – воскликнул он и выронил рюкзак. – Объясни мне, как осуществить нелепые планы корпорации технически? Оборудование и инструменты нужно не только разобрать, перевезти, установить, но и настроить. В курсе, сколько времени занимает подготовка?

Веста утвердительно опустила голову.

– Льюис на солнце перегрелся, считая полученные дивиденды от переиздания старых пластинок Группы? И скупки шестой?

– В корпорации рассматривают три варианта, одобрение получит самый выгодный, – пояснила Веста. – Первый – Билли предлагает собрать дублирующий коллектив и выпускать его под полный плюс. Кто будет разбирать ваши лица? Никому это сейчас не нужно. Второй – Группе выступать под минус, а иногда и под плюс, если оборудование вдруг не доедет. Третий – закупить дополнительные комплекты инструментов и редко используемого оборудования, остальное можно арендовать на площадке, к вашему приезду устанавливать

и отстраивать звук. Группе останется только проверка на сыгранность и чистоту!

– Третий вариант не одобрят в корпорации, а первые два не устраивают меня, – Анри задумался и, схватив фотографию Элизабетты в рамке, засунул ее к остальным вещам. Ему удалось застегнуть молнию и рюкзак превратился в круглый колобок, как в сказке. – Передай Пену, что я одумался, не намерен ждать осени и готов выплатить неустойку за досрочное прекращение срока действия контракта. Что решат в корпорации – отменять концерты Группы или искать замену, мне без разницы, но дергать себя за ниточки я не позволю!

– Ты помешался! – Веста встала и схватила его за руки. – Посмотри на отражение в зеркале, ты на себя не похож, а прошла неделя гастролей и состоялось три выступления. Жди здесь, я вызову врача…

Веста оставила его у зеркала, в котором Анри внимательно рассматривал собственное отражение. Она бежала к двери, он смог опередить ее, успев прихватить рюкзак, и добежать до лифта.

– Нет, – сказал Анри. – Я увидел в зеркале, что не сошел с ума, а выздоровел и очнулся от многолетнего сна! И рад, что с этой минуты я не участник цирка под названием корпорация Льюиса Пена.

– Ты куда? – испугалась за его душевное состояние Веста. – Постой, жди меня, поедем вместе…

Анри вызвал лифт и сказал:

– Я еду к Бетт, и твоя поддержка мне не пригодится. Если ты помнишь, в самолете я просил забронировать билеты в Город. Ты не сделала этого в угоду Пену и Билли. Что ж, я все сделал сам. Прости, я спешу.

– В воскресенье концерт, ты не можешь подвести Группу, а завтра мы запланировали акустическое выступление на местном радио и фотосессию на фабрике шоколада – гордости Города! – Веста не упускала шансов остановить его. Она стояла у косяка двери и наблюдала, как он с нетерпением ждет лифт.

– Фелл, Макс, Бун, Дэн – они захотели дешевой славы – пусть ее и получают, я же хочу временного покоя, и возможности подумать, возвращаться ли на оставшиеся выступления. Как думаешь, позвонить Пену лично и разорвать контракт?

Анри вошел в кабину лифта.

– Нет, я вернусь в воскресенье и объявлю со сцены, что Группа прекращает существование. Лучше заявление сделаю я, нежели Пен и Билли. Все, удачи с рекламными акциями!

Двери кабины лифта скрыли его от Весты. Она покачала головой и вернулась в номер. Все вышло не так, как она планировала. Она приложила немало усилий, чтобы остаться с ним наедине, но Анри ни разу не посмотрел в ее сторону. Чтобы она ни надела – короткую или длинную юбку, обтягивающие джинсы или широкие брюки. Он, как безумный, рассказывал о наследнице и после концерта по два часа болтал с ней по телефону. Веста вздохнула. Анри на самом деле любил королевскую внучку, если ради нее согласился разрушить собственную жизнь и отодвинуть мысли о музыке на второй план. Три года назад он мог поругаться с Пеном и разойтись во взглядах на будущее Группы, а на следующий день забыть о ссоре и отрываться на концерте, не думая о качестве звука и организации. В его жизни не было романтичных наследниц, только случайные знакомства.

Анри провел пять долгих часов во втором классе экспресса, который привез его в Город. Шумные соседи по вагону не раздражали, он смотрел в темное ночное небо, и не верил, что смог бросить все и сбежать. В поезде у него появилось время проанализировать ситуацию и принять окончательное решение на трезвую голову. Собственная студия и Саша, вот его путь. Группа – изжила себя и если друзья не поддержат его, то он начнет дело один.

Прошла неделя и Группа отыграла три концерта. Анри вспомнил, как на одном из них он остановился в центре «фан-зоны» и замолчал. Фелл играл за спиной, Дэн стучал по барабанам, а Макс и Бун разогревали публику у края сцены. Анри слышал музыку Группы из колонок, а петь не мог. Он смотрел вглубь, на слепившихся в серую массу людей, которые ликовали, пели за него и громко кричали. В темной глубине людских масс царил хаос и беспредел. Мало кто из присутствующих на концерте был способен трезво мыслить и осознавать происходящее на сцене, на поле стадиона и на трибунах, как реальность. Никто из пятидесяти тысяч не заметил внезапной паузы. Анри стоял в полной растерянности и не видел знаков звукорежиссера, который проверял с ним связь. Он молчал и растерянно смотрел на лица зрителей, а голос более не принадлежал ему. Обычно во время

исполнения этой песни у него возникало чувство эйфории, он отрывался, как мог, а на том концерте хотелось кричать, как он жалок и фальшив. В глубине показался бестелесный силуэт Льюиса Пена с куклой в руках и ехидной улыбкой на лице. Шеф бросил куклу в толпу, а в руке появилась пачка, перевязанная лентой – гонорар за концерт. Льюис Пен растворился в воздухе, а деньги посыпались в «фан-зону»…

По громкой связи объявили Город. Пассажиры зашевелились, снимая с полок сумки и готовясь к выходу. Анри натянул капюшон до лба и надел очки, хотя за окном давно стемнело. Часы над перроном показывали половину двенадцатого. Поезд подъехал к платформе и затормозил. Одна из женщин с огромным чемоданом, стоящая впереди, едва не упала, если бы не подоспевший на помощь мужчина. Анри оставался на месте, ожидая пока все пассажиры выйдут. Он не хотел уходить и смотрел на фонари на перроне через мутное стекло, свет от которых необычно разъезжался на темном ночном небе. Его выгнал дежурный по вокзалу, проверявший, чтобы все пассажиры вышли из вагонов поезда. Анри забрал рюкзак с багажной полки и вышел на улицу, натянув капюшон толстовки. Было достаточно прохладно для раннего лета и моросил мелкий дождь. Он не жалел, что прихватил любимую куртку и застегнул молнию до ворота, шагая по платформе в полном одиночестве. Ночные дворники курили и мели загаженные за день платформы, сгребая мусор в специальные контейнеры и не обращая на него внимания.

На площади перед вокзалом последние пассажиры ожидали отправления поезда, а поздно прибывшие выстроились в очередь на такси. Его квартира располагалась неподалеку, в паре километров, и он рассчитывал идти туда, напиться и привести мысли в порядок. Он задумался, повернул в противоположную сторону и вышел на ночной Проспект, ведущий к центру Города. Его дом неожиданно превратился в сказочный дворец. В спальне на четвертом этажа ждала та, которая любит и понимает. Анри заскочил под вой гудка машины на тротуар и неторопливым шагом побрел к Главной Площади Города. Люди, совершающие ночные прогулки, шли в противоположную сторону, иногда оглядываясь назад, чтобы убедиться, что встречный незнакомец – популярный музыкант и жених наследницы, объявившейся из ниоткуда. Мало кто связывал Элизабетту с Маргаритой. Имя Ромена было на слуху, и он располагал к себе, внучка королевы не вызывала доверия, улыбка казалась фальшивой, а содержание речей на благотворительных мероприятиях возмущало. В каждом слове проскальзывала неискренность. Общественность поддерживала бедного Анри, не понимая, как он позволил связать свое имя с Золотым Дворцом. Каждый третий из опрошенных в рейтинге Эдварда не верил в искренность отношений между ним и наследницей и предсказывал завершение романа в картинках, как только Элизабетта утвердится и получит признание.

Перед будкой охраны Анри снял капюшон и очки. В прошлый раз ему выдали постоянный пропуск, но офицер охраны долго сомневался, пускать, похожего на бродягу мужчину или нет. Он созвонился по рации Клаусом, который обругал подчинённого и велел немедленно впустить жениха наследницы. Охранник вытянулся. Он не думал извиниться, просто открыл калитку и позволил войти. Анри ступил на территорию дома Элизабетты, он решил, что Золотой Дворец только ее дом, а он временный гость в нем. В коридоре было пусто и темно, по ночам, в целях экономии, включали специальное освещение. Комната Элизабетты располагалась на четвертом этаже. Анри вошел в лифт с узорчатой дверью. Под изумленные взгляды офицеров ночной охраны створки захлопнулись и через две секунды он вышел на нужном этаже. Анри толкнул наугад первую дверь и осмотрелся, понимая, что попал в комнаты Элизабетты. В узком коридоре, справа он увидел дверь в гостиную с белым роялем, слева узкую полоску света в ванной комнате. Анри прикрыл общую дверь и аккуратно наступая на скрипящие половицы прошел в конец коридора. В спальне Элизабетты он бросил рюкзак в угол, снял куртку и присел на кровать, затем резко вскочил и переместился на пол. Он вымок, пока добирался от вокзала до Золотого дворца и боялся запачкать прекрасную шелковую ткань постели. Рука Элизабетты повисла, он взял ее ладонь и поцеловал. Она слегка зашевелилась, а он склонился над ней и поцеловал в неподвижные губы. Элизабетта догадалась, что он стоит за спиной, настоящий и реальный, но не спешила открывать глаза.

– Привет, – хриплым голосом произнес Анри.

Элизабетта открыла правый глаз и не поверила своему счастью. Он сидел на полу у кровати, вымокший, с взъерошенными волосами и держал за руку. Она привстала, дотянулась до тумбочки и включила ночник.

– Ты здесь? – спросила она. – Я ждала тебя днем, а вечером потеряла надежду, что ты приедешь в эти выходные.

Анри снял мокрую одежду и забрался под одеяло, радуясь сухости и теплу. Элизабетта головой уткнулась ему в шею, а руку положила на грудь.