Мы из Кронштадта. Встреча
Шрифт:
– Вы же понимаете, что на допрос просто так не приглашают? – серьезно всматривалась ему в глаза следовательница. (Не доросла она еще до следователя с такими детскими вопросами!)
– Конечно понимаю. Всех свидетелей приглашают не просто так, а в связи с процессуальными требованиями! – кивал Витя и надеялся, что не ляпнет как на форуме написал некий следак: «Свидетель – это тот, кто оказался не в том месте не в то время, но обделался только малым испугом. А нам потом из многословного помета этих баранов вытряхивать крупицы правды!»
– Вы же понимаете, что нам все известно?
– Тем лучше для меня, тогда моя невиновность в сжигании деревни очевидна –
– Ваш сообщник уже сознался.
– Это странно – мы с ним совместно ничего не делали. Так что сообща не получается ничего – удивился сюрв.
– Странно! Вы же говорили, что привлекли его к обезвреживанию остальных членов его банды? И он по ним стрелял даже вместе с Вами? – подловила симпатяжка коварная.
– То есть мне вменяется в вину ликвидация банды? При том, что Вы признаете сами, что это была самооборона – я же говорил Вам про холостые патроны? – неприятно удивился Витя.
– Этот эпизод пока мы не рассматриваем. Пока. Речь идет об умышленном убийстве гражданки Сякой-то! (опять фамилия сучки Гайки показалась Виктору совершенно незнакомой и теперь-то уж запоминать ее смысла не было никакого, так она под этим обозначением и останется в памяти, решил про себя сюрв. Много чести дуре наглой, как же она своей выходкой все осложнила и угадила!)
И еле сдержался, чтоб не заржать в голос, когда красавица в мундире задала очередной тот самый из сборника «для лохов» вопросец:
– Вы же знаете, что отказ от дачи показаний уже является признанием Вашей вины?
– Помилуйте, я вовсе не отказываюсь давать показания! Но брать на себя чужие грехи хоть по этой, как ее фамилия-то… Хоть по сгоревшей деревне, где эти дегенераты, имея шесть двустволок в дюжину стволов, значит, не смогли упокоить несколько зомбаков! Вы же опытный человек, сами умеете стрелять и знакомы с оружием по долгу службы (польстил походя, зная, что кашу маслом) – да с таким арсеналом они морфа свалить могли бы, а тут обычные из леса припершиеся мертвяки! Они на лягушках-то и мышах отожравшись, чуток поживее сонных, но ни в какое сравнение с шустерами городскими, как я успел убедиться – не идут! – уверенно отрапортовал Витя.
– Если вы сознаетесь сейчас, то скорее всего получите условное наказание! – не слушая его вовсе, ляпнула милиционерша. Ну, хоть стой – хоть падай! И ржать нельзя, хотя при всей печальности своего положения очень хотелось. Определенно за лоха ушастого держит! Уж что-что а чеканную фразу «Следователю ни в чем не верить, он ничего не решает и на приговор повлиять не может никак!» - Виктор помнил отлично.
А уж толковать про условность наказания… Хотя тут черт их знает, ментов-прокуроров! Вон после революции социально близких даже к условному расстрелу приговаривали, да и перед бедой сколько крупного ворья за нагло утыренные миллиарды, посидев под домашним арестом получали по 15 лет условной тюряги…
В общем, когда опрос закончился, был сюрв изрядно взмокшим. Да, вопросики-то из детского сборника начинающего юного следователя, только вот результат мог оказаться куда гаже. Сто раз уже ругал себя Виктор, что не сдержался и попер мстить бунтарям… Но заело его сильно, что бабы, ради которых он корячился всерьез – одна за другой его предавали. И вот одна из них тут с мужиком-снайпером, решавшим судьбу педофилов, другая у газовиков – и что характерно – тож с мужем, а он на стуле в ментовке отдувается. Потому как и его работяги - бабы предали и в крайний раз, переметнувшись
И на душе как-то пакостно, потому как отлично помнил сюрв странное ощущение – когда он там с ружьем баб спасал – адски хотелось в цивилизацию. Чтоб спокойно посидеть на веранде с бокалом прохладного пива, в легких шортах и сандалях – в тенечке от тента и чтоб пахло свежим кофе и если мыться – то не высчитывая, сколько еще воды осталось, и чтобы горячая была… А теперь поймал себя на мысли, что с ружьем при всех минусах – а как-то спокойнее было, чем нынче – в зубах закона.
Вздохнул глубоко, явно с сожалеющим видом – следователь покосилась подозрительно. Зашелестела бумажками. Сюрв запоздало в десятый раз огорчился, что из-за банальной лени и легкомыслия не послушал давнего совета – если тебя допрашивают – берешь блокнотик и конспектируешь. И его вопросы и свои ответы. Да, это следака бесит, потому как замедляет ход допроса, но при этом право такое есть даже у подозреваемых, а свидетелю так и тем более можно, заодно – учитывая, что всего допрос может длиться 8 часов плюс часовой перерыв – такая бумажная возня урезает возможности следака спросить об одном и том же разными словами трижды – четырежды. Это бесит и потому допрашиваемый вполне может наболтать от злобы и усталости лишнего. Но вот – не стал писать конспект. Посчитал, что раз он в дуру наглую не стрелял – то выскочит сухим из воды быстро и не напряжно. Скорее думал, что делать с раненым балбесом Калганом.
И оказался не в воде, а в трясине – как тогда, убегая от Губернатора. Вспомнил, какие там были комфортабельные коттеджи и как их у него походя отобрали…
Следовательница глянула внимательно, ясно, опять мимикой себя выдал!
– Зачем вы мне злые гримасы показываете? – строго спросила.
– Это не Вам, что Вы! На себя злюсь. Было дело, упокоил известного в тех краях морфа по кличке Губернатор – и думал расположить своих людей в этом коттеджном поселке, благо Губер оттуда распугал всех зомби, а у меня газовщики вмиг этот поселок отняли, поселив там своих людей. Еще и посмеялись, да! – не удержался Виктор. И тут же пожалел об этом, потому как явно заинтересовавшаяся красотка стала задавать массу вопросов.
Но отвечая как-то и сам не заметил, что приятно вспоминать ту победу и когда вот так симпатичная женщина внимательно слушает – и рассказать не стыдно, соловьем запел. Ирку вспомнил – она так слушала – ну когда они еще до лося вместе были.
– А, так Вы застрелили губернатора? На его даче? – спросила девушка в форме. И улыбнулась.
Витя застопорил поток воспоминаний. Это, конечно, приятно вспоминать, но тут как бы и еще что не пришили.
– Нет, разумеется. И не застрелил. Речь веду не о чиновнике номенклатурном, а о морфе, который там имел такую кличку среди газовщиков. И там не дача была, а скорее охотничья база отдыха.
– То есть Вы не уверены, что этот морф не был губернатором ранее?
– Понятия не имею, кем он был при жизни. В посмертии – здоровенное чудовище – вежливо ответил сюрв.
– А по одежде его что бы Вы могли сказать? Вы говорили – тут кучерявая опять зашуршала бумажками – что ранее упокоенный Вами морф с условной кличкой «Лиловый» был судя по остаткам дорогого тренировочного костюма вероятнее всего бандитом или спортсменом. А этот – губернатор? Как он был одет?
– Знаете – не запомнил – вежливо ответил Виктор.