Мы из Кронштадта. Встреча
Шрифт:
— Тоже не показатель...- бурчу в ответ.
— Но ты же мое отношение к этим самозванцам, которые голословно заявляют, что они сотрудники Всесильных контор, но при этом никакими документами с подписями Самых Главных доказать это не могут? И единственно, что им от меня надо — это мои деньги и послушание, а они взамен только что-то туманное обещают потом когда-то и при чем — очень сильно потом, когда уже и не переиграть! Ну да, я зануда и потому спрашивал было дело по датой лавочке у попа — какие аттракционы в раю работают, или только на арфе бренчать все время, а у муллы допытывался — какие у них девственницы — возраст, вес, рост, цвет глаз-волос...
Представляю себе это в лицах и поневоле начинаю ржать, как конь. Справляюсь с собой и уточняю:
— Драться не лезли?
— Всяко бывало. Но когда на ногах человек стоять не может — боец из него такой, не очень. Да и я как мишень был, наверное, сложный...
— Адски силен Ихалайнен в драке? — не могу не усмехнуться.
— Не, просто по нашему состоянию — я в их глазах, полагаю, даже не двоился, а восьмерился и окружал со всех сторон... Поди отбейся. Когда я толпой окружаю...
— Страшный ты человек!
— Да, я такой! — гордо отвечает братец.
— Тогда может расскажешь, что ты имел в виду, что не конец здесь? Биологическая смерть не окончательная черта? И продолжение следует?
— Сложно вот так с ходу объяснять. Сначала надо сформулировать, так чтоб, было даже тебе понятно. Давай потом как-нибудь, когда смогу изложить внятно, снисходя к твоему интеллекту?
— Ну, как скажешь. Хотя очень интересно. Честно — говорю я и вижу, что для серьезного разговора он не готов, не хочет он сейчас говорить. Но при том, таким серьезным я его видал редко и всегда — по делу. Он, конечно, охламон и балбес, но когда надо — точен и толков. Потому это меня смущает сильно. Точно — не шутит и определенно у него есть основания для такого заключения. Не могу это выразить в словах даже для самого себя, но чую, что не а пустом месте его уверенность. Он — знает. Уразуметь бы еще — что.
— Понимаю. Но время у нас еще есть. На пять лет я замахиваться не буду, а года три — вполне проживу. Так что вернемся к разговору попозже. Лады?
— Не вопрос. Забавно, что отвергая всякие разные Веры — ты создал свою собственную.
Братец непривычно серьезно смотрит на меня. Чуточку усмехается и очень спокойно заявляет:
— Это не вера. Я — знаю! И заметь, не кидаюсь проповедовать и собирать деньги с окружающих. И убеждать никого не собираюсь. Человек — это душа, обремененная трупом. Который она оживляет и пользует до полного износа. Но что такое — душа — это трудно объяснить. Особенно человеку с низким уровнем интеллекта и слабыми познаниями в области физики, анатомии и прочих строгих наук...
— Это ты про меня сейчас?
— Ну еще бы, ты ж один на всем свете — радостно лыбится младший братец.
— То есть ты меня сейчас дураком назвал?
— Нет, я не собираюсь заниматься детскими глупыми руганиями, я просто констатирую факты. Погоди, давай сейчас не ко мне домой, заверни тут направо, там в двух кварталах кафушка, я туда люблю ходить.
– Пиво опять? – понимаю его порывы с ходу.
– Вот зря ты табуированные слова применяешь! Аж слюни потекли!
Успеваю заткнуться, не заявляя обязательного в такой ситуации «Но это же тебе сейчас нельзя, это вредно!» Жить вообще вредно, а тут ситуация жесткая. Каждому из нас на роду написано прожить всего – ничего, вопреки, причем, заветам Природы. Давно уже отметили биологи, что человек - существо странное – у всех млекопитающих половое созревание – одна десятая от срока жизни, только у человека жизни отмеряно – не 150 лет, а вполовину меньше. Так и живем, прикидывая, что ковровой дорожки для нас «на вот столько» развернуто.
А сидящему рядом со мной человеку этот билетик укоротили очень сурово. Но он пока жив и не вижу поводов его ограничивать. Он давно уже взрослый и живет своим умом.
Кафушку эту я даже и не знаю, она в полуподвале, но так уютно в общем. Полумрак и старая рок-музыка играет. Вижу, что мой братец там завсегдатай и ему рады, причем явно уже знают – где он пропадал и что там с ним делали. Официантка – милая и сдержанная девушка, улыбается братцу не как мне – по-дежурному служебному, а вполне искренне. Видно, что действительно рада, но сдержанна, как английский дворецкий. Ну, почти.
– Бери пшеничное нефильтрованное, оно у них хорошее!
Ну спорить с ним сложно, он в сортах пива разбирается получше меня, хотя и такую дрянь пил, которую я в рот не возьму.
– А что на обед?
– Лена, что посоветуете? – поворачивается братец к девушке.
– Сейчас много тушенки доставили – (тут же торопится, видя как братец скривился) - не обычной, а оленина, лосятина, медвежатина. А еще у нас есть мороженая свинина – точно чистая!
– О, это дело – радуется мой родич и заказывает два шницеля, салаты, еще по пиву и снеков, как обычно. Девушка упорхнула и тут же вернулась с запотевшими кружками и подносом с тарелочками, где были разложены аппетитно какие-то коричневые и оранжевые ломтики, соленые семечки, орешки трех видов и всякое прочее. Ну не хило у них тут, еще и чистое мясо есть – нынче со свининой проблемы – легко купить мяско откормленных на человечине. А сохранилось нормального мяса не так, чтоб много – это снеки набиты солью и консервантами, что могут храниться тысячелетиями, как фараонова мумия, а вот мясо сырое – оно портится быстро. Так-то в основном все общепиты сейчас с консервами работают. А тут – вона как.
– Не хило у них тут! – признаю я очевидное.
– Ну а то ж!
– А чего ты так скрючил свою мордуляпину, как о медведях заговорили?
– Кто-то бдительный в милицию позвонил. Дескать у мусорного контенера нашел человеческую стопу с содранной кожей. Явно отрублена. Менты – делать нечего – приехали на вызов, хоть и воскресенье. Да, действительно – стопа без кожи. И мусорник рядом. Понятно – выкидывали расчлененку, а это не заметили, как выпало. Надо мусор копать. А воскресенье, неохота до ужаса.
Но – надо. Стопа вроде как подростка по габаритам. А это уже другое дело, если не взрослый. Тут на свою беду пара гастарбайтеров расфуфыренных мимо куда-то в гости шла. Менты их и припахали – те при всем параде стали в контейнере копаться, а куда денешься – они нелегалы, закочевряжись – и получишь два мешка неприятностей. Контейнер до донца прорыли – нет больше останков. Кому-то в голову по жаркой погоде стукнуло – что наверное, это с железной дороги могло закинуть – небось кинулась суицидница под поезд, вот стопу и откинуло. Благо недалеко – метров двести.