Мы над собой не властны
Шрифт:
— Будь добр, верни мне всю сдачу полностью, — проговорила она вполголоса, хотя и не скрывая недовольства. — До последнего цента. А если еще раз так поступишь с моим мужем, я добьюсь, чтобы ты вылетел с работы. Думаешь, можно явиться в наш город неизвестно откуда и воровать тут средь бела дня? Ошибаешься! Я о тебе сообщу в полицию.
Парень угрюмо двинул челюстью, пережевывая жвачку, отсчитал сдачу по монетке и оторвал чек от кассовой ленты.
— Не понимаю, о чем это вы, — сказал он, вручая Эйлин чек и деньги.
И уже обернулся к следующему покупателю. Эйлин демонстративно пересчитала сдачу, заметив краем глаза, что следующий по очереди покупатель смотрит на нее осуждающе,
Эйлин это не смутило. Она еще не все высказала.
— Надеюсь, ты еще доживешь до старости и когда-нибудь тебя вот так же унизят, как ты его сегодня унизил. Желаю тебе стать одиноким дряхлым стариком. Будешь сидеть где-нибудь в доме инвалидов и гадать, почему тебя все бросили.
Эд рассказал, что любит сидеть в церкви, когда там нет службы, а двери открыты.
— Там так тихо. Спокойно.
Каково это — когда у тебя в голове постоянный неразборчивый гул? Наверное, похоже на радиопомехи.
— О чем ты там думаешь? — спросила Эйлин.
— О тебе, — ответил он. — О Коннелле. Не хочу, чтобы вам без меня было трудно. И не хочу, чтобы с ним такое же случилось. Я бы все отдал, только бы этого не произошло.
У Эйлин сжалось сердце, когда она представила, как Эд сидит один в просторной пустой церкви.
— Если я напишу для тебя молитву, ты будешь ее повторять?
— Конечно, — сказал Эд.
Может, и правда будет.
«Милосердный Боже, — написала Эйлин на карточке. — Я отдам Тебе то, что Ты забираешь, без слова жалобы, только прошу: защити и сохрани моих близких».
Карточку она аккуратно сложила пополам и убрала в бумажник Эда.
Ни разу при ней Эд не спросил: «Почему я?» Зато Эйлин повторяла этот вопрос без конца. Почему Эд? Почему так рано, он же совсем молодой? Ответ был очевиден: болезнь не выбирает, не рассуждает, тут влияют разные причины, окружающая среда, наследственность, слепой случай... Эйлин такой ответ не нравился. Не могла она принять и ту теорию, будто случившемуся есть некая высшая причина. Поэтому Эйлин избрала третий подход, прагматический. Хоть все случилось без причины и цели, нужно все-таки найти в происходящем какой-то смысл. Жизнь может быть осмысленной и без Божественного плана. «Благодаря его болезни люди станут лучше, — говорила себе Эйлин. — Они начнут больше ценить жизнь. Поймут, что у них самих не все так плохо». Иногда в это даже удавалось поверить — только не ночью, лежа без сна, когда общественная жизнь отступает на задний план и кажется, что никаких других людей не существует, а ты разглядываешь тыльную сторону своей ладони и думаешь: «Всё в мире иллюзия, и все утешения тоже». Она вспоминала, как девочкой, лежа в постели, слушала голоса родителей за стенкой, без конца повторяющих свои отрепетированные роли после того, как отец вернется из бара. «Ничего с тех пор не изменилось, — думала она. — Все как было». Тогда, в детстве, она тоже рассматривала свою руку, и единственное отличие, доказывающее, что она не вернулась в прошлое и жизнь не начнется заново, — сеточка морщинок на костяшках пальцев стала более рельефной. Даже на ощупь неровные, как стиральная доска.
58
Впервые за двадцать восемь лет, с тех пор как Эйлин с Эдом познакомились, они остались дома на Новый год. В прошлом году они всего лишь поехали к Магуайрам, смотреть трансляцию с Таймс-сквер, а все-таки выбрались в гости. В этом году у Эйлин просто не хватило сил подготовить Эда к выходу на люди. К тому же всю новогоднюю ночь пришлось бы за ним присматривать — какая уж тут радость общения.
Для них Новый год всегда был особенным праздником — ведь это еще и годовщина их первой встречи. В Джексон-Хайтс они в этот день ходили
Сейчас она сидела за кухонным столом в халате и тапочках, прихватив волосы пластмассовой заколкой. Напротив сидел Коннелл и читал спортивный раздел в газете.
— А ты что будешь делать на Новый год?
— Пойду на вечеринку с Сесилией.
— Где это будет?
— Не знаю. Где-то в Уайт-Плейнс.
— И как вы планируете туда добираться?
— Я думал, возьму папину машину.
— Ты у него разрешения спрашивал?
— А зачем? Я думал, вы дома останетесь.
Эйлин разозлил его тон.
— Да, мы собирались посидеть дома, но я передумала. Пойдем всей семьей в ресторан.
— У меня другие планы!
— Мы втроем поужинаем в ресторане, а потом занимайся своими планами, сколько тебе угодно.
— Родители Сесилии пригласили меня поесть у них перед вечеринкой.
— Вот позвони ей и предупреди, что вы встретитесь попозже.
— Ладно, как скажешь.
Коннелл, надувшись, ушел к себе, а Эйлин крикнула Эду, чтобы принял душ. Она выложила для него пиджак, рубашку, галстук и отглаженные брюки. Надела вечернее платье и расстегнула молнию на чехле с норковой шубой.
На улице шел снег. Выезд из гаража машине Эйлин перекрывал стоящий перед домом «каприс». Эд шагнул к дверце со стороны водителя. Эйлин схватила его за руку.
— Коннелл, у тебя ключ от машины с собой?
— Ну да.
— Ты поведешь. Мы с папой устали.
Эду ни в коем случае нельзя садиться за руль в такую погоду. У нее и при идеальных условиях чуть сердечный приступ не случался, когда он вел машину. Однажды, выезжая задним ходом на дорогу, он задел каменную стену и своротил зеркальце, да еще во всю длину машины осталась уродливая полоса ободранной краски. В другой раз чуть не задавил старушку на переходе возле церкви — Эйлин в последнюю секунду закричала и вцепилась в него изо всех сил. Она все пыталась придумать, как бы потактичней забрать у него машину. Ужасно не хотелось, чтобы Эд именно от нее узнал, что эта часть его жизни закончилась. Невозможно просто спрятать его ключи или вовсе продать машину, однако и позволять ему водить опасно. Он может кого-нибудь насмерть угробить или сам разбиться. Что-то придется делать, и притом в ближайшее время.
Коннелл сел на водительское место, Эд рядом с ним, Эйлин — на заднее сиденье. Эд так долго возился с ремнем безопасности, что Коннелл, потеряв терпение, сам его пристегнул. Потом обернулся к матери:
— Куда едем?
— Удиви нас. Отвези куда-нибудь, где сам любишь бывать.
— Где я люблю, там тебе не понравится. Разные закусочные, пиццерия «Уно»... Один раз я был в «Хард-рок-кафе». Еще «У Эда Дебевика». Ты бы точно не оценила!
— Ладно, поезжай вперед, а я тебе скажу, где повернуть.
Она и не знала, что снег идет так густо. И гололед в придачу. Коннелл вел очень осторожно, вцепившись в руль обеими руками. Один раз машину занесло, он проехал юзом и остановился почти вплотную к живой изгороди, растущей вдоль каменной стены.
— Давайте лучше не рисковать, — попросил Коннелл. — Рестораны и около дома есть — «Тэп-Хаус», «Таверна»...
— Ничего, ничего, едем дальше.
— «Чахлый Дик» еще...
— Мы едем в центр, — твердо ответила Эйлин.
— Пристегнись, пожалуйста.