Мы помним твоё имя
Шрифт:
Иль сглотнул.
«Чертовы бесы, ищейки…и они здесь. Главное, не боятся. Они чуют страх. Так я сдам себя» -подумал Иль.
Хозяин этих глаз – одетый во все черное брюнет, стоявший вплотную к Илю, повертел головой, сверля его взглядом. Потом, жадно, дробно, точно принюхивающаяся собака, вдохнул воздух. Выдохнул. Еще раз просверлил глазами Иля, сорвался с места и убежал.
Иль унял дрожь в руках. Повезло! Его не узнали!
Тем временем юноша в синем достал фотоаппарат, и сделал пару снимков. Иль успел уловить это движение боковым зрением. Он залез в карман своей куртки, со словами «Только не пленочный фотик, только не пленочный» –
«Да, цифровой! Теряешь бдительность, Кальмарчик. Лучше в таких случаях пленочный». Иль убрал прямоугольник в куртку. Юноша в синем оглянулся, рванул с места и убежал. Иль подошел к тому самому месту, где стоял юноша. И тут же на асфальте Иль разглядел еле заметные вмятинки.
«Так, понятно, охотник спрыгнул, откуда – то. А вот откуда?». Иль посмотрел вверх, на дом. В одном из его окон, на 3 этаже, мелькнул чей-то силуэт.
«Ладно, пойду-ка я лучше. У меня же фотки все равно есть. Может по ним что -
то и пойму».
Двадцатью минутами позже Иль уже сидел на лавке около печати фотографий и сжимал в руках тоненький конверт желтого цвета. Закурив, он открыл его, извлек фотографии. Их было три. Мгновенно, как только взгляд его коснулся первой, сигарета выпала из его рта на асфальт, лицо вытянулось, а глаза расширились, будто он увидел приведение. Он быстро перелистал фотографии, одну за другой, потом снова, еще раз, как будто не мог поверить тому, что на них изображено. Огляделся, сунул их в карман, и точно оглушенный, встав с лавки, медленно направился в сторону припаркованного неподалеку, серебристого Мерседеса.
ГЛАВА 5.
Марта сидела за компьютером. Часы его показывали 00.45. Марта выспалась днем, поэтому спать ей не хотелось. Еще одна бессонная ночь. Марта ненавидела ночь, потому, что боялась спать в темноте. И компьютер, в частности Интернет, был отличным средством скоротать темное время суток.
Марте порой даже нравилась эта ночная безлюдность на улицах, всеобъемлющая тишина, в которую погружался город. Ее квартира, которая становилась даже уютной в полутьме, сглаживающей обстановку, маскирующей серостью кое-где лопнувшую штукатурку и рваные обои. Все бы хорошо, если бы не темнота, которую Марта боялась до смерти.
Марта бродила по социальным сетям, разглядывала аватарки симпатичных девушек и парней торчавших «он-лайн». Их фотографии. Их улыбающиеся лица. Фотографии их друзей и знакомых, их вторых половинок. За каждой фотографией крылась целая человеческая жизнь. Жизнь, бурлящая интересными событиями, встречами, отдыхом, романтикой и красотой.
Просматривая эти фото, Марта чувствовала себя отшельником жизни. Противопоставляя свое жалкое существование, именно существование, а не жизнь, в четырех стенах этим фотографиям.
Марта снова и снова убеждалась в своем ничтожестве по отношению к этим хозяевам судьбы, которые имели множество друзей, с которыми беспрерывно чатились. Марта могла часами наблюдать беседы знакомых только по аватаркам, лиц на этом сайте. Кто-то флиртовал, кто-то ссорился, кто-то мило беседовал не о чем, делился впечатлениями о чем – либо. Вокруг них кипит жизнь, а Марта всего лишь созерцатель этой жизни.
У Марты не было знакомых, с которыми она могла бы так же, как и все на этом сайте, чатиться, не было даже впечатлений. Да и какие могут быть впечатления,
Как всегда, после подобных просмотров, Марта почувствовала пустоту в душе. Но от чего-то именно сегодня, эта пустота в душе была особенно горестной.
«Может лечь спать» – подумала Марта – «Да, пожалуй, надо ложиться спать. С утра как никак на работу.
ГЛАВА 6.
Иль сидел на лавке в осеннем лесу. Трехдневная щетина покрыла его скулы. Он выглядел осунувшимся. Его окружали одетые в золото деревья, которые при каждом дуновении ветра сбрасывали по листочку свои одеяния, обнажая голые ветви. Листья на какое-то время зависали в воздухе, будто отрицая то, что им положено судьбой отрываться от материнских ветвей и умирать на земле. Они, кувыркаясь в воздухе, выделывая пируэты, будто пытаясь вернуться на ветви, но потом, будто смерившись со своей судьбой, медленно, шелестя, опускались на землю. Вся земля была усыпана желтыми листьями, точно мягким шуршащим ковром. Но Илю не было дела до чистой, первозданной красоты природы. Шумно вздыхая и выдыхая морозный воздух, он непрерывно вглядывался в фотографию. На ней было окно, обычное окно обычного кирпичного дома. Не оно так обескуражило Иля, а то «что» он увидел в окне. Точнее сказать, «кого». В окне виднелось круглое женское лицо с маленьким носиком, с большими грустными зелеными глазами.
Телефон в кармане куртки Иля, завибрировал. Иль, оторвавшись от собственных размышлений, извлек его оттуда и тут же ответил.
«Але»
На другом конце провода затараторил разъяренный мужской бас: «Ты где вообще? Что за самоволие? Почему ты трубку не берешь третий день? Я что, сам должен тебя разыскивать? Ты вообще кем себя возомнил? Я не понял вообще, что за ахинею Зуб мне нагородил?»
Иль аж поморщился от такого словесного напора. «Зуб все правильно передал. Недельки три мне хватит» – спокойно проговорил он.
«Что значит «недельки три», твою мать, а?»
«Я устал. Мне надо отдохнуть. Мне нужен отпуск» – сохраняя спокойный тон, ответил Иль.
«Какой к черту отпуск? У нас не бывает отпусков! Ты что свихнулся что ли?»
«Нет».
«А по-моему, свихнулся! Твою мать, а! Да ты понимаешь, кто ты, или у тебя вообще крышу снесло? Они тебя по запаху знают, все, до единого! Они тебя прибьют завтра же, и никаких трех недель ты не проживешь!». У Иля сложилось такое впечатление, что если бы его телефонный собеседник находился рядом, в данную секунду, то он бы попросту избил Иля до беспамятства какой-нибудь палкой или корягой, пристегнул бы его наручниками к себе и поволок бы его бездыханное тело силком на базу, пусть даже на себе потащил, только бы Иль на базе очутился.
«Ты вообще меня слушаешь Иль?» – мужчина был на взводе.
«Паж, я действительно хочу отдохнуть. Мне это действительно надо. Я так решил» – проговорил Иль.
На другом конце провода повисло молчание. Через некоторое время, уже более-менее спокойно, собеседник Иля по разговору изрек: «Черт с тобой! Но если ты уходишь от нас, ты уходишь. Договоримся так – что бы с твоей задницей не случилось за эти три недели, я не буду тебя защищать от этих чертей. Выпутывайся сам. Даже когда убивать тебя будут, пальцем не пошевелю, и всем скажу, чтобы на твои приказы не реагировали. Ты полностью выходишь из-под моей опеки на 3 недели. Идет?»