Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
женские роли приглашали знакомых девушек из первой школы.. С ними
мы встречались не только в школе, на репетициях, но и на улицах, во
время прогулок... Иногда собирались в квартире Наны, чтобы поговорить
– и не только о спектаклях .....
К сожалению, наша “театральная” жизнь оказалась короткой, - около
полутора лет: в десятом классе мы думали о более важных для нас вещах,
221
чем сцена: приближающихся экзаменах,
которое нас радовало и пугало - одновременно... Но драматический
кружок остался в моей ( и не только моей) памяти как светлый, радостный
эпизод молодой веселой жизни...
. 8
К привычным семейным заботам в первые мирные годы прибавились
новые.. тревоги и дела. Отец без лошади (как я уже сказал) не мог по -
настоящему работать - так, как он привык. Подрастали младшие сыновья.
Они нуждались в постоянном внимании . Честолюбивая казачка, мама не
раз говорила отцу: “Не хочу, чтобы наши дети выглядели хуже других…”
Сестра, работавшая во время войны на три “фронта” (фабрика - дом -
бахча) без отпуска и отдыха, серьезно заболела: поврежденная в детстве
рука теперь причиняла постоянную боль. Шура и раньше часто (и дома, и
в цеху) говорила, что не может спокойно работать, но кто во время войны
будет выслушивать жалобы катальщицы?.. Сейчас – другая жизнь. И
сразу наступила жесткая “расплата” за прошлое. После тщательного
исследования в больнице выяснилось, что работать на фабрике сестра не
может...Она, красивая тридцатилетняя женщина с усталым выражением
темных глаз, выслушала решение медицинской комиссии с болью в
сердце: неужели теперь она - инвалид...
Ваня, после полутора лет “свободного, артельного труда” несколько
месяцев работал на городской электростанции, но давно знакомое дело
ему “не понравилось”. Зять надеялся найти такое “место”, которое
приносило бы не только “приличные деньги”, но и удовлетворение и
радость. Во время поисков “новой” работы Ваня сблизился со своим
старым приятелем Борисом, что вызвало недовольство Шуры: муж после
встреч с ним возвращался домой весело улыбающимся, в “светлом”
настроении. И не понимал, почему жена так грустно смотрит на него...
Наверное, существовали какие -то серьезные причины, объясняющие
довольно “странное” поведение зятя. Известно, что некоторые уральцы
(обычно молодые), возвратившись с войны, не сразу входили в мирную
жизнь.. Порою им казалось, что они продолжают воевать: мерзнут в
окопах, мокнут под дождями, стреляют, идут в атаку, спасаются
снарядов. Мирная жизнь требовала от бывших фронтовиков серьезной
внутренней, духовной “перестройки”. Но она не всегда проходила быстро
и легко...
Появился, видимо, и некий другой, не известный мне повод,
осложнявший жизнь в нашем доме. Но отец, как обычно, не хотел ничего
видеть и обсуждать...Он, как и раньше, как будто не замечал и не принимал
222
очевидного: дети выросли, стали (становятся) взрослыми, у них возникли
свои желания и взгляды. Отец привык быть главой традиционного
казачьего дома, и давно сложившийся быт нашей семьи казался ему
единственно справедливым и верным: “Ведь так жили и сейчас живут
многие...” Он никогда не думал о том, что у дочери и зятя может
возникнуть желание жить самостоятельно... Даже случайный намек Шуры
на возможный отъезд из родного дома вызывал у него чувство обиды и
раздражение. Повторялись уже известные сцены и разговоры
предвоенного времени. ” Что ни делай для детей, все им мало, все не так.,
” - говорил рассерженный глава дома...
9
В начале июня 47-го года, ничего не объяснив, отец на несколько дней
исчез из дома. Появившись, встретился с родственниками и старыми
приятелями. Разговор с ними был недолгим... После него отец сказал
(может, приказал?) мне: “ Хватит отдыхать. Собирайся... Едем на хутор,
будем работать на сенокосе. Там обещали, кроме сена, пшеницу... Если
сумеем заработать, осенью отвезем на мельницу и будем всю зиму со своей
мукой и хлебом ..”
Отец вновь организовал небольшую артель - из близких ему людей.
Друзья договорились, что каждый получит равную долю “натурой” (сено,
пшеница). Мне решили “выделить” лишь ее половину... Дядя Степан
возражал: “За что ему столько?.. Не жирно ли?.. Ведь ничего не умеет. Ему
бы только книжки читать да пьески в школе показывать..” Но на его слова
тогда никто не обратил внимания: “... Время и работа покажут, что умеет и
что не умеет делать .” ..
Небольшой бывший хутор ( название не запомнилось), на котором
предстояло работать, находился в 20 - 25 километрах от города.
Добираться туда можно только на лошади (или на машине). Через
несколько дней после разговора к артельщикам приехал хмурый парень. В
подводу загрузили нужные нам вещи...
Стан организовали на берегу небольшого озера.. Но место оказалось