Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
пимов старых специалистов не интересовало.
Дирекция фабрики вынуждена была организовать курсы подготовки
молодых рабочих и объявить набор учеников. Среди них оказалась и моя
16 -летняя сестра. Работа на фабрике означала, что с мечтой об учебе и
школе ей придется окончательно распроститься.
Двухэтажное здание фабрики находилось недалеко от нашего дома,
что, бесспорно, имело серьезное значение для Шуры: ведь она будет
работать в разные смены, бегать
небезопасно ( в городе случались грабежи и убийства).
Сестра отправилась на «Красный Октябрь», как уже говорилось,
вопреки своему желанию. Но именно фабрика с ее шумным коллективом
стала для Шуры выходом из замкнутого домашнего мира, из однообразия
бахчевых дел, от которых сестра устала душой и которые уже ненавидела.
Может, поэтому она и согласилась пойти на фабрику, совсем не думая о
том, какой тяжелой может оказаться ее новая работа ?
Женщины (в катальном цеху работали одни женщины) встретили
молодую работницу приветливо. Они радовались, видя рядом с собой
красивую черноглазую девушку. И одновременно удивлялись, не понимая,
93
почему она оказалась здесь: «Неужели другого места в городе не нашла?».
Но Шура не хотела объяснять, как и почему она попала в цех. Общение с
опытными мастерами и работа в на фабрике стали для сестры и
своеобразной проверкой ее физических и моральных сил.. Впервые попав в
катальный цех, она невольно растерялась: постоянный грохот механизмов,
влажный воздух, неприятный запах грязной шерсти – все это было тяжело
для нее, привыкшей к чистому воздуху, яркому солнцу и спокойной работе
на земле. Здесь, в цеху, многое было иначе. Тяжелее и сложнее, чем на
бахче.. Весь рабочий день надо было стоять у станка, следить за его
работой и вовремя выполнять определенные производственные операции.
Но возвращаться на бахчу не хотелось: устала от одиночества и
постоянного копания в грядках. В цеху всегда рядом работали люди, с
ними можно поговорить о работе, услышать совет, как лучше следить за
станком, пожаловаться на духоту или поделиться свежими городскими
новостями и пр.
7
Хитрости своей профессии Шура разгадывала медленно. Сначала
казалось, что катать валенки – занятие, требующее лишь несколько
простых движений и умения аккуратно разбирать шерсть (видела у
пимокатов). Но уже через три-четыре дня выяснилось, что стоять у станка
не только тяжело, но и сложно и непривычно: оказывается, необходимо
пройти учебные курсы под контролем бригадира и лишь через десять-
пятнадцать
самостоятельной работе с заготовками .
В катальном цеху выполнялась лишь первая производственная
операция. Нужно было аккуратно разложить шерсть ( по качеству, цвету и
пр.), затем с помощью специальных лекал и колодок сложить и закрепить
в жесткой холстине будущий, непривычно большой валенок, далее
несколько раз прокатать его в станке и отправить в соседний цех. В
первые недели самостоятельной работы «продукцию» Шуры неоднократно
возвращали обратно: в ней находили производственный брак. И бригадир
советовала молодой работнице: «Работать надо внимательней. Не
торопись, как другие. Когда по-настоящему научишься, вот тогда и будешь
спешить.».
Цех находился в низком, полуподвальном помещении... Днем в нем
царил влажный полумрак, ранним вечером включалось электрическое
освещение. Женщины закрывали лица масками, но такая защита не спасала
их от удушья и кашля. Работа в цеху требовала крепкого здоровья и
крепких рук. Многие болели, но продолжали работать. Аллергия,
туберкулез, бронхит – постоянные спутники катальщиц. Шура старалась
не жаловаться на цеховые трудности, но больная левая рука напоминала о
94
себе, когда приходилось поднимать тяжелую сырую заготовку валенка.
Сестре приходилось терпеть боль: ведь она теперь не маленькая,
беспомощная девочка, а настоящая работница.
Через два месяца самостоятельной работы Шура впервые выполнила
норму. Позднее она стала постоянно перевыполнять ее и оказалась в числе
ударниц.
Изготовленные на фабрике катанки сестре не нравились: были
жесткими и некрасивыми. Она никогда не надевала их. Отец, как и раньше,
заказывал знакомому пимокату белые легкие чесанки для мамы и дочери.
На вещевом базаре покупал черные валенки (для себя и ребят): придирчиво
рассматривал подошвы, проверял их крепость, своими мозолистыми
руками старался размять голенища.
Шура неторопливо знакомилась с фабрикой. Побывала в
сортировочном и моечном цехах, внимательно рассмотрела незнакомые
машины. Верхний, светлый этаж здания оценила как «скучный»: там
сидели одни начальники – директор фабрики, секретарь партийной
организации, председатель профкома. Они не интересовали сестру. Как и
веселый комсомол, в ряды которого она так и не вступила. Наверное,
потому, что отец по-прежнему неодобрительно, а порою и резко