Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
обращаясь к нему, спрашивала: “...Ты этого хотел?.. И чего добился? Как
же? К брату, в Ленинград и институт нельзя!...А в армию неизвестно куда
можно? Где теперь наш сын? И что с ним будет?..” Мама не ждала от
отца ответа.. Да и что мог сказать он, слушая ее справедливые упреки?..
Повторять давно знакомые слова ? Или говорить о том, что казаки всегда
служили в армии и защищали страну?.. Никакие объяснения сейчас маму
не могли успокоить...Они
неизвестно куда... И страшно думать о том, что с ним будет, а помочь ему
она не сможет...
133
10
После отъезда старшего сына жизнь в доме, кажется, не изменилась:
отец каждое утро по - прежнему уезжал в артельную контору, зять уходил
на фабрику, братья - ученики убегали в школу, сестра шила “приданое” для
будущего младенца, мама занималась привычными кухонными и
домашними делами - и постоянно думала о старшем сыне...Она болезненно
переживала разлуку с Гриней, не могла смириться с его армейской
службой: “Где он? Как ему там? Как выдержит?.. Слабенький....
Обязательно заболеет..”
Некоторые “все знающие” уральцы уверенно утверждали, что
“новобранцев” задержат в Москве... И завидовали им: ведь увидят Кремль,
Красную площадь, мавзолей... А дальше что будет ? Оставят в Москве или
отправят в неизвестные края: “...Неужели на границу, рядом с Германией?
Там же опасно.. Ведь там совсем недавно была война...”
Неделю спустя после отправки ребят по городу разнесся слух, что где
– то под Рязанью с уральским поездом случилась беда (авария!..), и
некоторые ребята погибли, что крушение организовали шпионы и
диверсанты, их уже поймали, и они признались в преступлении..
Неизвестно, кто и с какой целью распустил эту страшную “новость”.
Но многие встревоженные родители поверили в нее...Среди них оказалась
и наша мама..
Каждый день, закончив свои дела, она - со слезами на глазах -
молилась,: просила Богородицу защитить и сохранить старшего
сына...Иногда все “домашние” слышали, как она, тихая, кроткая, редко
возражавшая своему любимому Семенычу, обвиняла его в жестокости и
равнодушии к детям, особенно к болезненному старшему сыну. Отец,
привыкший к тому, что мама никогда не упрекала и не обвиняла его ни в
чем, с трудом выдерживал ее “сердитые” слова, пытался возражать, но
быстро прекращал тяжелый разговор. Ребятам казалось, что он и сам
старается найти объяснение своему поспешному решению - запрету.. Свои
мысли и чувства отец переживал молча, не желая,
его душевную слабость.
В те тяжелые дни к нам часто заходили родственники. Они старались
убедить маму в том, что слух об аварии на железной дороге придумали
местные сплетники, которые, как известно, радуются, когда хорошим
людям плохо, что городские власти уже заявили: слухи - это “злостные
выдумки” и “грязные происки наших врагов” и пр. Но родители молодых
солдат властям не верили... Такова, видимо, особенность характера
русского человека - несколько иронически, недоверчиво воспринимать
официальные заявления и речи...
134
За 10 - 12 невыносимо печальных, тяжелых для нее дней мама
неожиданно быстро постарела: ее живые, приветливо - радостные глаза
теперь смотрели устало, тускло; щеки, всегда яркие, цветущие, потемнели ;
улыбка исчезла; ранее приветливая, теперь она разговаривала с соседями и
родственниками неохотно, как будто не видела и не слышала их.
.Наверное, на нее по - прежнему давил тяжкий груз воспоминаний о давней
своей вине перед сыном и постоянный страх: ”...За какие - такие грехи
наказал нас Всевышний?.. Почему Гриня молчит?. Что с ним? “ Однако
ответов на эти и другие вопросы она не находила....Оставалось лишь
терпеливо ждать, молиться и надеяться на волю Божию...
В доме никто не шумел и не кричал.. Не вел громких, “лишних”,
“пустых” разговоров, не спорил. Даже младший Костя, кажется, понял,
что случилось что -то страшное и непонятное, и потому не читал
родителям новые, только что выученные им стихотворения... Радио
молчало... В те печальные дни ни мама, ни отец почти не спали ..
11
Мучительные переживания через две недели сменились радостным
известием.. Сын прислал небольшое письмо...Грустное... Сообщал, что к
новым порядкам еще не привык,. но обязательно привыкнет.. Иначе никак
нельзя... Гриня, как и другие уральские ребята, некоторое время жил в
военном городке недалеко от Москвы, еще раз “прошел” медицинскую
комиссию.. .После нее “новобранцев” отправили в разные армейские
части.. Несколько уральцев попали в кавалерию, но большинство - в
пехоту. Место своей службы сын не называл.. Но по адресу, написанному
на конверте второго письма, стало ясно, что он оказался на западной
границе, - в небольшом польско - белорусском местечке Щучине,