Мы родились и жили на Урале–реке...
Шрифт:
своих “утешительных” слов, предлагал в качестве главного “полезного”
средства работу: “Лучше займись нужным делом, чем плакать...” ..
Мама по - прежнему каждый день молилась, надеясь, что Матерь
Божия спасет ее старшего сына: ведь Она хорошо знает, что такое
материнское горе...После молитвы принималась за чтение давно знакомых,
но нужных ей каждый день писем Грини. Для мамы старые бумажные
листы, некогда исписанные рукой сына, становились добрым,
разговором, приносившим ей временное успокоение. Бережно сложив
прочитанные письма и спрятав их в туалетный столик, она минут двадцать
сидела неподвижно, забыв о нужных “срочных” делах.. Сосредоточенное
лицо мамы ясно говорило, что она в своих думах находится где - то
далеко. Глаза, кажется, ничего и никого не видели, уши - не слышали...Она
вновь и вновь возвращалась - в своих размышлениях - к старшему сыну.
Ведь с ним были связаны и большие радости ( “первый сын!..”) и немалые
горести (постоянные болезни)... ..
Каждый месяц (тайком от всех) мама ходила к старой, известной в
городе гадалке, жившей недалеко от базара... Надеялась не только
услышать слова утешения, но и узнать, жив ли старший сын, где воюет и
когда вернется домой... Несла ворожее обязательные “подарки” (хлеб,
молоко, яйца). После встречи с ней мама возвращалась домой с мокрыми
глазами (опять плакала), но спокойная и умиротворенная...
Многие годы она терпеливо ждала предсказанную старой гадалкой
радостную весть, просила мальчишек “почаще заглядывать” в почтовый
ящик. Но долгие ожидания так и не принесли ей ожидаемого счастья...
КРАТКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ - 6
По просьбе мамы, отец не раз обращался в военкомат с просьбами о
судьбе старшего сына.. Володя отправлял такие же письма в Москву... Но
ни в сорок первом, ни в сорок втором родители ответа на свои вопросы не
получили... Видимо, в Москве ничего не знали о красноармейце Г. И.
Фокине. Да и кто мог заниматься таким “мелким” делом, когда решались
другие, более важные, судьбоносные для большой страны проблемы ?...
Беспокойство, волнение, страхи, горе мамы усиливались с каждым
годом. Отец же старался не показывать, по крайней мере - внешне, своей
тревоги. Лишь просил маму не читать часто письма Грини. Даже грозил
сжечь их (что и сделал через несколько лет в минуту “гневного взрыва” ).
Но она, кажется, не слышала слов своего Семеныча.. Не могла смириться с
тем, что не получает конкретных сведений о своем сыне....Или писем от
него...
181
“Похоронка” пришла
кратко сообщалось, что рядовой Г. И. Фокин “погиб в боях за нашу
социалистическую Родину...” Когда?.. Оказывается, еще в 1941- м году.
Где ? - На этот вопрос официальная бумага не отвечала. Можно было
лишь предположить, что наш старший брат погиб в первые недели (если
не дни ) войны: ведь он служил совсем рядом с советско - германской
границей.
После войны сыновья по просьбе родителей неоднократно
обращались в Москву с просьбой указать место и время гибели рядового Г.
И. Фокина, но безрезультатно.. Даже сейчас, в начале нового века, когда,
кажется, открылись многие архивы военных лет, точных сведений о
последних днях жизни старшего брата его близкие не могут получить. В
ответе на мой запрос Центральный архив МО России (ноябрь 1910 г.)
признался, что не может “указать, в какой воинской части” Г. И. Фокин
“проходил службу”, “сложная обстановка на фронтах... не позволила
точно установить судьбу некоторых военнослужащих “, “.донесение... из
воинской части не поступило, где и при каких обстоятельствах пропал без
вести сведений ... нет..”
Такой же ответ я получил и из Государственного Военного архива
(ноябрь 2015 г.): “...сведений на Фокина Г.И. не выявлено...”, “...в
картотеке по учету потерь личного состава войск...также не значится..”
В нашем доме, на одной из стен горницы, рядом с иконами и
постоянно горящей лампадой, - с 1941-го года находился большой портрет
старшего сына - брата...Его родители скончались, сестра и братья
взрослели ( и старели), а он оставался таким же молодым, каким был в том
далеком, предвоенном году. Его серые серьезные глаза вопрошающе
смотрели в обещавшее радость и счастье будущее, которое Гриня, как и
многие его сверстники, не увидел...
7
Жизнь сестры на протяжении всех военных лет состояла из
бесконечной (без “выходных дней”) работы у станка, в низком и
сумрачном цеху, по – прежнему пропитанном влажным воздухом, запахом
грязной шерсти и пылью. Смены длились почти 10 часов: то с утра - до
вечера, то с вечера - до утра.. Об отдыхе приходилось забыть: он остался
в далеком ( как казалось) мирном времени. Шура, как и другие работницы
фабрики, постоянно слышали давно знакомые слова: “Должны...Обязаны...
Надо.. Следует выполнить к определенному сроку.. Помните, что ваша