Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Шрифт:
Вернусь, однако, к середине 70-х годов, чтобы в хронологической последовательности продолжить рассказ о сыне, начало которому было положено еще в книге «Время нашей молодости»…
Наряду с университетскими и общественными лекционно-пропагандистскими делами, заботами и тревогами, был еще один особо важный вопрос для нашей семьи, – о будущем сына, о его профессии, о получении высшего образования. Приближалось время окончания средней школы, и надо было заблаговременно позаботиться о решении этой непростой, но весьма значимой проблемы.
В Кубанском университете, в котором я преподавал, наиболее близким был для Коли исторический факультет. Естественно,
Во время очередной поездки в Москву я побывал в МГУ имени М. В. Ломоносова. Привёз учебные программы и условия поступления на философский факультет, где было две специальности: философия и научный коммунизм. Более понятной и интересной для пятнадцатилетнего школьника были проблемы, изучаемые в курсе научного коммунизма. На нем Коля и остановил свой выбор.
Но одно дело – желание, а другое – возможности. Конкурс на философский факультет на обе специальности был в то время очень большой. Гарантией для поступления, хотя и не стопроцентной, мог служить только отличный аттестат зрелости и золотая медаль за среднюю школу. И еще. На вступительных экзаменах необходимо было сдать на «отлично» историю. Она была профилирующим предметом при поступлении на философский факультет.
Обе задачи, вставшие перед Колей, были далеко не простые, но вполне посильные. Желанию получить избранную профессию, да еще в главном университете страны, надо было в полной мере подчинить два года школьной учебы в девятом и десятом классах. Плюс основательно изучить историю, значительно шире и глубже школьной программы. И поэтому на Колин стол я положил вузовские учебники по истории. Их надо было основательно проштудировать в эти же два года. По ключевым вопросам, прежде всего, методологического характера, консультации проводил домашний историк…
Во время школьных каникул мы с Колей поехали в Москву. И почти сразу по приезде в столицу отправились на Ленинские горы, в Московский государственный университет. Обошли его вокруг и даже заглянули в вестибюль главного корпуса. Эта «экскурсия» окончательно предопределила Колин выбор. Он твердо и уже бесповоротно принял для себя решение: сделать все зависящее от него для того, чтобы поступить на учебу именно в МГУ…
Самое время сказать мне об одном важном стимуле, который «агитировал» Колю за учебу в МГУ. У подножия Ленинских гор – «Лужники» – главный стадион страны. На его футбольном поле проходили все «домашние» игры московского «Спартака»; там же, во Дворце спорта, играл хоккейный «Спартак» – наши «семейные» любимые команды. Уже ряд лет, начиная с 1962 года, мы ежегодно всем КИНО выезжали во время отпусков и Колиных каникул в Москву или в ближнее Подмосковье, чтобы радоваться победам и разделять горечь поражений спартаковских команд. Для нас это было не просто интересное зрелище. Их игры приносили огромное вдохновение, создавали превосходное настроение, рождали чувство, которое очень точно передает замечательная песня:
Мы преданы единственной команде, Команде, без которой нам не жить…К тому времени я уже был хорошо знаком с родоначальником и главным наставником футбольного «Спартака», легендарным патриархом советского футбола Николаем Петровичем Старостиным; с центральным нападающим первой пятерки хоккейного «Спартака», ставшим впоследствии и его играющим тренером, – великолепным и неподражаемым Вячеславом Старшиновым.
…Безусловно, учеба в МГУ открывала для Коли круглогодичные возможности быть «лицом к лицу» с любимыми командами. А это – не просто интерес, не только отдых, не только
Да, мы были и остались на всю жизнь спартаковскими «фанатами» в самом лучшем смысле этого слова. Но наш фанатизм не имеет ничего общего с безрассудством и беспределом, которым отмечается «около-футбольный» криминал. Да, мы тоже всегда с безграничным упоением, вместе с многочисленной армией спартаковских болельщиков, во «всю глотку» горланили: «В Союзе нет еще пока команды лучше „Спартака“». Но это – в унисон той замечательной песне, которую я уже упоминал…
Радовало нас, родителей, «старых комсомольцев» и то, что и на этом «духовном» направлении Коля становился с нами «единым целым». Вместе с ним мы повторяли свой проделанный путь, юность комсомольскую свою.
В четырнадцать лет Коля стал комсомольцем и вскоре возглавил комсомольскую группу своего класса, а затем – комитет комсомола школы.
Повторю еще раз то, о чем уже писал в главе «Краснодар (1967–1990 годы)»
Много интересного было в жизни его организации: творческие вечера, экскурсии, встречи с замечательными людьми. Я с радостью откликался на просьбы школьных комсомольцев, и сам приходил на встречу с ними с циклом бесед о жизни-подвиге Николая Островского и о потомках Павки Корчагина; о героическом пути Ленинского Комсомола. Приводил в школу «исторических» людей, имена которых они знали из учебников по истории, из книг и кинофильмов о Великой Отечественной: Петра Михайловича Гаврилова – легендарного героя «бессмертного гарнизона», одного из организаторов обороны Брестской крепости; Степана Александровича Неустроева, командира батальона, штурмовавшего берлинский рейхстаг, бойцы которого – Егоров и Кантария водрузили Знамя Победы на нём. Встречались комсомольцы школы с делегатом III Съезда комсомола Л. Д. Сахаровым. С большим интересом слушали его рассказ о знаменитой речи В. И. Ленина на съезде о задачах союзов молодежи.
Об опыте работы школьной комсомольской организации писал журнал ЦК ВЛКСМ «Комсомольская жизнь». Публикация вызвала большой интерес у секретарей школьных комсомольских организаций в разных концах страны. Их письма приходили на имя Коли и в школу, и в редакцию журнала…
Быстро промчались два последних напряженных года учебы в школе.
Обе задачи, которые были поставлены перед Колей на эти годы, он выполнил успешно. Получил отличный аттестат зрелости и золотую медаль, обстоятельно «проштудировал» вузовский учебник по истории СССР – фундамент для поступления на философский факультет МГУ.
Сразу после выпускного вечера мы всей семьей отправились в Москву. Вместе поехали в МГУ сдавать документы в приемную комиссию философского факультета. Но Коля попросил нас дальше «стекляшки» (так называют студенты «гуманитарный» корпус) с ним не идти. И мы остались за университетской оградой.
Спустя час Коля вышел из учебного корпуса и направился к нам. В приемной комиссии присутствовавший заместитель декана посоветовал ему: «А почему бы тебе не пойти на философское отделение? У тебя для этого есть все основания».
Коля пришел за советом. Я, естественно, без колебаний поддержал идею заместителя декана: «Конечно, это разумное предложение. „Научный коммунизм“ – узкая специализация. К тому же, он основательно изучается и на философском отделении…» И Коля переписал заявление. «Корректировка» была очень важной и своевременной. Правда, конкурс на отделение философии был значительно больший. Но, как принято в таких случаях говорить, – «игра стоит свеч…»
Оставшиеся до вступительных экзаменов дни были максимально использованы для повторения слабых и уязвимых мест. Тем же занимался Коля и после предэкзаменационной консультации.