Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…
Шрифт:
В Кубанском государственном университете Коле пришлось поработать немного. Год спустя он обратился в партком университета с просьбой рассмотреть вопрос о приеме его кандидатом в члены КПСС. Там отнеслись внимательно и тут же запросили в Советском райкоме КПСС г. Краснодара для него анкету. Но не тут-то было. Секретарь райкома КПСС по идеологии Т. А. Рязанова буквально «встала на дыбы»: «Это за какие заслуги? Он всего год проработал. Пусть проявит себя в деле…» И тут же добавила: «Видимо, отец „нажимает?“» И хотя секретарь парткома пытался разубедить её, она «гнула» свое: «Пришлите мне
«Разборка» последовала незамедлительно, чуть ли не в тот же день:
– Что Вы себе позволяете? – набросилась на меня секретарь райкома, едва я переступил порог её кабинета. – Или у Вас сын лучше всех? Другие по много лет ждут своей очереди, а Ваш сын всего год проработал… Прекратите «давление» на партком. Райком не допустит, чтобы Вашего сына «вне очереди» приняли в партию…
Я, конечно, не ожидал такой незаслуженной брани в свой адрес и был обескуражен. Но взял себя в руки и спокойно ответил:
– Татьяна Алексеевна, я не могу принять Ваши упреки и обвинения. Ни на кого я не «давил» и никого не просил о каких-то поблажках для сына, о внеочередном приеме его в партию.
Но, честно говоря, мне больно за сына. На протяжении восьми лет в МГУ он не раз обращался в партком с просьбой рассмотреть вопрос о приеме в партию, имея для этого все основания. Он закончил школу с золотой медалью, отлично учился на философском факультете МГУ; в школе и на философском факультете университета являлся секретарем комсомольской организации, ежегодно работал в стройотрядах, активно участвовал в общественной жизни. Вопрос о его партийности в МГУ так и не был решен. Тогда, в конце пребывания сына в МГУ, комсомольская организация и коммунисты философского факультета дали ему рекомендации для вступления кандидатом в члены КПСС.
В парткоме Кубанского государственного университета не стали рассматривать его заявление, предложили год поработать, чтобы увидеть его в деле. И вот теперь, год спустя, сын снова обратился в партком с той же просьбой…
Мои доводы не повлияли на позицию «принципиального» секретаря райкома КПСС. Она продолжала с еще большим гневом бросать в мой адрес обвинения и оскорбления, снова и снова повторяя одно и то же: «Райком партии не позволит, чтобы для Вашего сына было сделано исключение. Запомните это и сыну своему скажите…»
До боли в сердце и до «комка в горле» довела меня секретарша райкома. С трудом добрался домой и рассказал сыну об этой «выволочке». Решили больше не форсировать вопрос о его вступлении в партию, продолжать в полную силу работать и участвовать в комсомольской и общественной жизни…
Не могу умолчать о том, что пройдет не так уж много времени, когда КПСС, измордованная горбачевской «перестройкой», «гласностью» и «плюрализмом», окажется в сложнейшем положении, начнется ее крушение. Партия оказалась во власти «палача», в роли которого выступил один из недавних «видных деятелей КПСС», кандидат в члены Политбюро Б. Ельцин. Под его ударами каждый двадцатый коммунист, состоявший в Компартии РСФСР, торопливо расстался с нею.
Т. А. Рязанова была среди тех, кто бросил партию на произвол судьбы, поспешил «откреститься» от неё…
Вслед за отказом в приеме сына в партию,
Я уже был доктором наук, профессором, когда в повестку дня, по инициативе отдела науки крайкома КПСС, встал вопрос о выдвижении меня на должность заведующего кафедрой.
По времени это совпало с начавшейся «кампанией» крайкома КПСС по борьбе с «семейственностью» в вузах.
И вот я на беседе у ректора В. А. Бабешко. Всегда, сколько помню, он относился ко мне с подчеркнутым уважением. Так было и на этот раз. Владимир Андреевич напомнил мне об острой постановке крайкомом партии вопроса борьбы с «семейственностью». И затем сказал:
– В нашем университете эта проблема очень болезненная: семейными узами связаны 128 преподавателей. Я уверен, что Вы с пониманием отнесетесь к её решению. У ректората и парткома нет никаких претензий ни к Вам, ни к сыну. Коллектив университета хорошо знает Вас. С наилучшей стороны проявил себя и сын. Оба – ученые со степенью: Вы – доктор, сын – кандидат наук. Оба – достойные работники и оба нужны университету. Но с «семейственностью» надо повести решительную борьбу. Она очень вредна для дела… – И, помолчав, добавил:
– Поймите правильно, ректорат и партком решили, что начинать надо с Вас. Вы должны стать примером для всех. Если Вы или сын уйдете из университета, у других не будет никаких оснований сопротивляться. Вы должны задать «тон» в разрушении «семейственности».
Я ответил: «С пониманием отношусь к вопросу борьбы с семейственностью. И хотя мне очень жаль расставаться с коллективом университета, в котором прошел путь от аспиранта до профессора, готов перейти в другой вуз. Но очень прошу Вас оставить сына в университете. Ему, молодому преподавателю и ученому, конечно же, лучше работать на университетской кафедре философии».
Ректор поблагодарил меня за взаимопонимание, но тут же сказал: «Райком и партком за то, чтобы „выросший“ у нас профессор остался в университете. Профессорами не разбрасываются…»
Я решительно возразил против перевода сына – молодого дипломированного остепененного философа из университетской кафедры в какой бы то ни было другой вуз края.
На том и закончилась эта моя первая беседа с ректором о борьбе с «семейственностью». Но проблема осталась. За дело взялся отдел науки крайкома КПСС. Сначала там приняли мой вариант и начали делать одно предложение за другим: должность заведующего кафедрой «на выбор» в одном из трех краснодарских вузов. Я отказался от заведования кафедрой в любом из предложенных вузов, а ректор университета не согласился отпускать меня в другой вуз на должность профессора.
Тогда в отдел науки крайкома был приглашен Коля, ему было предложено перейти на кафедру философии медицинского института. Поскольку преподаватели общественных наук входили в номенклатуру крайкома, – ему пришлось согласиться…
Замечу, что с переводом Коли в другой вуз, – борьба с «семейственностью» в университете прекратилась. «Кампания» дала сбой…
Этот «перевод»-«переход» Коли в медицинский институт – снова отодвигал, по меньшей мере, на год решение вопроса о вступлении в партию…