Мы слишком разные
Шрифт:
— Тебе нужен Уайетт? — спросил Эзра.
— Чтобы потанцевать.
— Потанцевать?
Я закусила угол нижней губы и постаралась собрать свои мысли.
— Он занят, поэтому не может потанцевать со мной.
В Эзре что-то переменилось. Зашевелилось, а потом остановилось. Трудно объяснить, как я это заметила, так как это было не на физическом уровне. Если бы я его сейчас рисовала, это было бы что-то, что невозможно выразить в виде физических образов. И, тем не менее, это было заметно, в его ауре, во всём его существе. Мне бы пришлось выкинуть старый рисунок
— Я потанцую с тобой, — сказал он.
Вряд ли бы он смог удивить меня больше, если бы сообщил, что собирается слетать на луну.
— Тебе не обязательно...
Он взял мою руку, которая всё ещё находилась у него на груди.
— Пойдём, — сказал он, прервав меня. Затем он пошёл по направлению к танцполу, увлекая меня за собой.
Едва я успела поставить свой бокал на стол, как оказалась на танцполе вместе с ним и другими гостями. Я поймала взгляд отца Веры, который сидел за столом с несколькими людьми его возраста. Он помахал мне и улыбнулся. Мне кажется, в этот момент моё лицо выражало панику.
Эзра обхватил мою талию свободной рукой и подошёл ко мне так близко, что его грудь коснулась меня. Он навис надо мной, что заставило меня чувствовать себя маленькой, хрупкой... женственной.
Уголок его рта приподнялся в уверенной полуулыбке, и я поняла, что мне не удастся сбежать без того, чтобы не поставить себя в неловкое положение. Я была в ловушке.
Меня затянуло в танец с одним из самых эксцентричных, сексуальных и сложных мужчин в мире.
ГЛАВА 7
Это нереально.
Вот как я себя чувствовала. Я была в объятиях Эзры, мягкость его одежды контрастировала с мускулами, которые были под ней. И это было абсолютно нереально.
Вокруг нас пульсировала музыка, атмосфера была чарующей, наши друзья смеялись, гремела посуда, а я застыла в замешательстве. Я винила во всём шампанское.
С этого момента мне лучше избегать дорогих, вкусных и гипнотизирующих напитков и вернуться к моим привычным товарам из супермаркета.
Прощай, Дом Периньон.
Привет, Мартини и Росси, мои старые друзья.
Очевидно, что из-за дорогих брендов у меня случались одни неприятности.
Честно говоря, у меня не было проблем с танцполами. И я была на достаточном количестве свиданий в слепую для того, чтобы знать, что делать, в случае физического контакта. Но этот первый раз был особенно волнительным.
Я стояла в объятиях Эзры, задеревеневшая, точно доска. И он выглядел не лучше. Мы качались из стороны в сторону, как тринадцатилетние школьники, которых учитель поставил вместе для танца. И я ждала, что вот-вот появится моя учительница физики из седьмого класса, положит свою руку мне на плечо и отмерит расстояние между Эзрой и мной линейкой.
Только вот атмосфера взрослости делала ситуацию странным образом интригующей и сексуальной. Бёдра Эзры касались моих. Его рука была у меня на пояснице. Его подбородок был прижат к моей голове. Я чувствовала каждый сантиметр его тела,
Он не был тринадцатилетним подростком в брекетах, которого захватили гормоны. Эзра Батист был настолько сдержанным, успешным и дико сексуальным, что я почувствовала тревогу от предвкушения чего-то. Он не мотал меня вперёд или назад и не наступал на ноги. Он двигался вокруг меня с грацией и умением, приводя меня в восторг, очаровывая и... соблазняя.
Даже если это соблазнение и не было намеренным.
Он откашлялся, и я задержала взгляд на его длинной, грациозной шее. Я постоянно, и это было уже какой-то странной одержимостью, пыталась понять, как нарисовать его лицо. Как передать выражение его лица правильно и выразить то невидимое, что я не могла объяснить. Но также в нём было и много других вещей, которые я не могла проанализировать.
Например, его шея. Или ширина его плеч, и то, как соблазнительно с них свисала одежда. Я бросила взгляд на наши сплетённые руки и попыталась запомнить то, какой деликатной и маленькой выглядела моя рука по сравнению с его. Я хотела нарисовать то, как его галстук был завязан вокруг его воротника и лежал на твёрдой груди. Я хотела измерить ширину его плеч, чтобы воссоздать их на бумаге, полотне или хотя бы на кабинке туалета.
Я была готова закинуть голову назад и закричать что есть силы. "Ну, хорошо, он мне нравится! Доволен теперь?"
Только надо было точно знать, кому это кричать. Вселенной? Богу? Купидону? Это было неважно. Кем бы они ни были, они были виноваты в моей неудобной симпатии к одному из самых немногословных мужчин в мире.
Да. Самому немногословному.
— Всё хорошо? — спросил он мягким ровным голосом, который никогда не дрожал.
Только я могла выдернуть себя из своих спутанных мыслей настолько элегантно:
— А?
— Ты выглядишь напряжённой, — добавил он.
Шампанское заговорило моим голосом:
— Ты заставляешь меня нервничать.
Его сосредоточенный взгляд нашёл мои глаза.
— Почему?
О, как же мне ответить на этот сложный вопрос. Я наклонила голову, мои длинные волосы упали мне на плечо и я призналась:
— Может быть, потому что, когда мы встретились в первый раз, ты сказал мне, что мой стиль в лучшем случае незрелый.
Его брови опустились.
— Я не говорил этого.
Правда подогрела мою смелость, и я добавила:
— Ты также сказал, что твои посетители слишком богаты для моего дешёвого вкуса, и если я хочу сделать карьеру в этом городе, мне придётся постараться.
Его брови опустились ещё ниже.
— Я не мог такого сказать.
Я рассмеялась. Не могла удержаться. Он выглядел... оскорблённым!
— Ты серьёзно? Именно так ты и сказал.
Я почувствовала, как расслабилась в его объятиях. Его рука ещё сильнее прижалась к моей пояснице, придвинув меня ближе к нему.