Мы слишком разные
Шрифт:
Я абсолютно забыла об Эзре, о том, как дерьмово он заставил меня ощущать себя, и о чувстве вины, которое я не заслужила. Я ничего не начинала. Я всего лишь защищала себя. Так почему же эти оскорбления заставили меня так себя чувствовать?
В конце концов, работники кухни вышли в зал, раздевшись до футболок и тёмных рабочих штанов. Они поприветствовали людей из индустрии, с которыми были знакомы и похватали напитки в надежде догнать вечеринку.
И вот тогда она по-настоящему началась. Уайетт вырвал меня
В общем-то, весь вечер прошёл в смехе, любви и алкоголе. Я даже танцевала с Трентом, пока он не начал слишком навязчиво трогать меня и предлагать неприличные варианты окончания вечера. Тогда я всучила его Стеф, которую, кажется, совсем не смущали его похотливые руки.
К двум часам, гости практически разошлись, моя голова была совсем лёгкой, кровь в теле бурлила. Я посмотрела на свои босые ноги и задалась вопросом, куда делись мои туфли.
Вера обхватила меня руками сзади и взвизгнула:
— Ты моя луууууучшая подруга!
— Я знаю!
— И это луууууучший вечер!!
Я улыбнулась как идиотка и развернулась к ней.
— Я знаю!
— Спасибо за вечер! — сказала она мне, её взгляд был тусклым, но искренним. — Это было так неожиданно.
Хоть я и была пьяна, я знала, что не могу присвоить всё себе.
— Уайетт и Антихрист сделали большую часть сложной работы, — сказала я ей. — Я только руководила. Это было несложно.
Вера хихикнула.
— Антихрист?
— Эзра, — уточнила я.
Она нахмурила лоб, оглядев зал.
— Кстати, где он? Мне надо поблагодарить и его тоже.
— Наверное, приносит в жертву панду или пугает детишек.
Вера фыркнула.
— Панду?
Я пожала плечами.
— Просто он злой.
Она покачала головой.
— Будь добрее, Моллс. По крайней мере, он устраивает хорошие вечеринки.
Взяв меня под руку, она потащила меня к краю танцпола.
— Твой папа уже ушёл?
— О, да. Уже давно. Как и Ванн, как мне кажется.
— Он не остался надолго, — сказала я.
Она зевнула в руку.
— Обычно он не пьёт, не танцует и не ест, поэтому тут ему было нечем заняться.
— Он танцевал со мной, — засмеялась я. — Не очень хорошо. Но танцевал.
Я покосилась на разоренный стол. Объеденные шпажки лежали кучками как тела на поле боя посреди пятен васаби, айоли и соуса сирача. Посредине одной из тарелок лежал оставленный кем-то чизбургер.
Присев на корточки, я стала искать под столом свои туфли. Я подняла скатерть и потеряла равновесие,
— Ой.
Надо мной раздался смех Веры.
—
— Ищу свои туфли, — пробормотала я.
— Я вижу твои трусики, — хихикнула она. — Точнее то место, где они должны быть.
Я взвизгнула и резко выпрямилась, расправив своё кружевное платье-мини. Это был смелый выбор для человека, который предпочитал сливаться с фоном, но я чувствовала себя милой в этом платье с вырезом и длинными рукавами. Также у него была наполовину открытая спина, и я испытала чувство самодовольной радости, когда увидела, что моя спина не выглядит в нем жирной.
Но в течение всего вечера я всё время следила за тем, чтобы не нагибаться под определенным углом и не расставлять широко ноги, сидя на стуле. По большей части, я притворялась, что участвую в парном забеге с самой собой и мои лодыжки связаны невидимой верёвкой.
Теперь вам должно быть понятно, почему я избавилась от туфель почти сразу же, как вышла на танцпол.
Я повернулась вокруг на носочках, не понимая, как мне теперь вставать, не обнажив себя ещё больше.
— Мне надо было надеть трусики! Почему я не надела трусики?
Вера нагнулась, так сильно хохоча, что не могла выговорить ни слова.
— Помоги мне! — потребовала я. — Я не могу встать, не засветив перед всеми твоими друзьями свои девичьи прелести.
Она делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь дышать сквозь смех.
Сидя на корточках, я опустилась на пятки и натянула край платья вниз, чтобы ни под каким из углов ничего не было видно.
— Хорошо. Я просто останусь спать здесь. Сидя. Не беспокойся обо мне.
Надо мной нависла тень Киллиана, который подошёл к своей невесте.
— Молли, почему ты на полу?
— Потому что на ней нет белья! — воскликнула Вера.
Моё лицо покраснело, точнее, стало цвета граната, и я произнесла небольшую молитву с просьбой о землетрясении баллов в шесть. Мне не нужно было сильное землетрясение с жертвами. Только такое, что было способно заставить пол разверзнуться и поглотить меня всю.
Но когда землетрясения не случилось, я спокойно объяснила Киллиану:
— На мне есть белье.
Он подмигнул мне.
— Я тебе верю.
Вера засмеялась ещё громче.
К Киллиану подошёл Уайетт и ещё несколько работников кухни, которых я знала.
— Почему ты на полу? — спросил он.
И как я теперь должна была вставать? Теперь свидетелей прибавилось, а я была не настолько знаменита, чтобы позволить себе светить промежностью!
Также как и грудью, в общем–то.
Хотя сейчас я с трудом понимала, почему мой пропитанный алкоголем мозг решил, что это все маркеры знаменитости.
— Я решила, что буду тут жить, — сказала я Уайетту. Похлопав рукой по полу рядом с собой, я добавила. — Это мой новый дом.