Мы все актеры
Шрифт:
КИРА: Дружочек мой… как это ты выбрался… поверки еще не было…
ЛЕШКА: Вас искал (Берет ее за руку.) Туда, в поселок, я боюсь… думал, может здесь. Прутья десять дней пилил и пилку сломал… завтра заварят. Хоть разочек, думал, увижу… вернусь, не беспокойтесь… мне бежать некуда.
КИРА (не отнимает руки): Я тут впервые… что это тебя толкнуло…
ЛЕШКА: Не знаю. Как Вас (с гордостью в голосе) за нашу любовь уволили, (упавшим тоном) они меня совсем задолбали.
КИРА (гладит его по голове): Бедный мой… ведь я завтра уезжаю. Далеко и насовсем.
ЛЕШКА: Парни Вашу фотокарточку украли. Я другой не прошу.
Стоят обнявшись. Мимо, не замечая их за кустами, пробегает Маруся. Взбирается по склону, задевая на ходу рукой ветки елей с розовыми шишками.
МАРУСЯ: Как он любил родные ели своей Савойи дорогой!
Кира торопливо целует Лешку, он уходит, оглядываясь на нее.
Из «мастерской художника», точно зверь к водопою, спускается человек. Маруся загораживает ему дорогу.
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ (пытаясь ее обойти): Извините…
МАРУСЯ (не пропуская его): Как Ваше имя-отчество? Ариадна Павловна никак не хочет мне их назвать.
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Я ими не пользуюсь.
МАРУСЯ: Не можете ли Вы мне объяснить…
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Я не подходящий для этого человек.
МАРУСЯ: Вы действительно человек, не призрак?
ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ: Не вполне уверен. (Делает решительный шаг в сторону и, оставив Марусю, нисходит к ручью. Маруся поднимается к домам.)
КИРА (выступает из зарослей у воды): Радик, родной… (Порывисто обнимает ТОГО, КТО ЖИВЕТ НА СКЛОНЕ.)
РАДИЙ (не отстраняясь): С кем ты пришла проститься – со мной или с ним (показывает на щитовой домик)?
КИРА (в сторону): Получилось, что не только с вами двумя. (Радию): Кто ж тебя теперь по имени назовет?
РАДИЙ: Так решено? это запоздалое разрешенье на выезд или высылка?
КИРА: Скорей второе.
РАДИЙ (целует ее закрытые глаза): За имя не стоит держаться. Я его узнал в тридцать лет.
КИРА: Ты так мало рассказывал.
РАДИЙ: Нам было не до разговоров. (Кира отстранилась и ждет.) Ну, слушай. В детдоме меня зашифровали кое-как. Радий Аполлонович Бобровский – Рудольф Алексаныч Бобыкин. Родители-физики надо мной подшутили. Зато и с ними сыграли шутку… в подвале, на расстоянии десяти шагов. В шестьдесят четвертом я увидел Костика в электричке. Он тогда еще бороды не носил, и фамильная черта была налицо – на лице. Вышел вместе с ним, прокрался следом на хутор. Вот с этой нижней дороги увидал гигантские ели, осыпанные шишками, и вспомнил их. Дальше до выясненья имени оставались считанные шаги. Ариадна признала меня, поселила на склоне и просила молчать. Документов я не менял.
КИРА: Они с братом только что судились за дом, и Ариадне почему-то досталась только треть. Что там сыграло роль – кто где прописан или у кого какой состав семьи? не знаю. Верней всего, повлияло наличие щитового домика. Странные советские законы. Ты мог бы получить хотя бы треть… половину того, что оттяпал профессор. Единственный законный наследник – ты… завещано было на твоего покойного отца… дед доверял лишь ему.
РАДИЙ: У меня нет сил настаивать… опять попаду в психушку – раньше, чем будет решено мое дело. Мне хорошо здесь. (Показывает на «мастерскую».) Тут живет призрак любви. Он встречал меня на пороге, когда я возвращался от тебя. А тот голубчик (указывает на щитовой домик) весь в своего родителя… который донес на моего.
КИРА: А художник?
РАДИЙ: Дуэль с плохим концом… не спрашивай. Призрак на пороге «мастерской» был мужчина – борода… шляпа. Ну, хватит, пора прощаться. Что разлука… мы уж разлучены. Для того, обделенного подростка мне не жалко было твоей ласки. Теперь другое дело. Не оправдывайся незнаньем… тебя бы ничто не остановило.
Махнув рукой, хочет скрыться в ольшанике. На сей раз Ася заступает ему дорогу.
АСЯ: Дядя Радя, я Вам рада. Вам не отвертеться и не отвернуться. Меня зовут Ася, и я Вас люблю. Вы поселились тут до моего рожденья. Нужна дьявольская изворотливость, чтобы четырнадцать лет со мной не здороваться. Ну, ну, смелее. Нас теперь двое. Дайте лапу. (Радий протягивает ей руку. Кира безмолвно наблюдает эту сцену.)
РАДИЙ: Ты вылупилась из детсва. Я любовался тобой, сидящей в деревянной тележке.
АСЯ: Дядя Радя, идите, а то там соберут все бутылки – у опушки с видом на магазин. Завтра вечером пойдем на дело вдвоем. Даю слово взрослого человека.
Радий плетется в левую кулису. Ася, стоя у подножья холма, смотрит ему вслед. Кира отвернулась. С противоположной стороны снова появляется Лешка. Увидав, что Кира не одна, хочет сбежать.
КИРА: Лешка, это друг… подойди… отстоял поверку?
ЛЕШКА (Асе): Здрассьте.
АСЯ: Я про тебя знаю. Завтра же приду к дыре в заборе возле вахты. Жди. После поверки. И принесу свою фотокарточку. Украдут – еще десять принесу.
КИРА: Лешка, бегом! скоро будет обход по спальням! (Лешка убегает.) Ася, ты очень много знаешь… про меня, Лешку… наверно, и всё остальное. Ты не сердишься?
АСЯ: Это их дела… моих родителей. Если у них отношенья не фонтан, что я могу поделать?
КИРА: Ты не права. Тут дело не в фонтане. Просто объективная реальность такова.
АСЯ: Знаю, знаю… любовь выдыхается, от этого никуда не уйдешь. Либо изменяй, либо впадай в депрессию и спячку. Еще неизвестно, что лучше. Вон там (кивает на «мастерскую») как раз и разыгралось. Мы с Марусей смотрим в щелку на портрет, а он шевелится. То есть Маруся не уверена… но я разглядела ясно… у меня глазок смотрок. И злодей рычит. Художника тоже видела на склоне… мягкая шляпа, как у Чехова.
КИРА (не слушает): Ася, вызови мне отца… меня завтра отправят в изгнанье… прощусь с ним при тебе.
АСЯ: Конечно, вызвала бы. И не стала бы глазеть, как вы прощаетесь. Но он с мамой в ресторане… чья-то свадьба.
КИРА: Они пошли вдвоем… как ни в чем не бывало?
АСЯ: Ну да, напоказ. Куда иголка, туда и нитка. Так делают, когда хотят кого-то отшить. (Идет Радий, нагруженный бутылками). Вон дядя Радя возвращается из тех краев. Дядя Радя, я спрячу. (Отбирает у него бутылки, прячет в кустарник.) Пошли с Кирой, вызовем папу. Я скажу, что у Вас к нему срочное дело. Вы ни в чем не замечены, нигде не засвечены. Идем. Бежим.