Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Гермиона мотнула головой, стряхивая его ладонь, и только хотела сказать, что не разрешала ему её касаться, как закусила губу, останавливая слова. Теодор. Этот засранец быстро считал бы напоминание про их первый секс, и не стоило подкидывать злобному дементору ненужных ассоциаций. Поэтому она как можно холоднее процедила:
— Ты по-другому бы не понял, — проговорила голосом настолько сухим, что пустыня могла бы показаться влажным каньоном.
И мысленно поставила себе пять. Получилось.
Произнести, конечно, получилось, но желаемого эффекта не произвело. Драко
Взбесил. Гермиона скользнула презрительным взглядом по его форме, тиснёным пуговицам рубашки, тяжёлой пряжке ремня, и упёрлась в его ширинку. Кончики её ушей тут же покраснели, щёки запылали, будто растёртые жгучим перцем. Она ошарашенно поморгала и тут же отвела глаза.
У него была эрекция. Его тут на место поставить пытаются, а этот…
Малфой был заметно возбуждён.
За три месяца отношений с Джесси Гермиона даже отвыкла, что такое может случиться на ровном месте. Драко удовлетворённо хмыкнул, явно довольный произведённым эффектом.
А Теодор выпустил воздух сквозь зубы, словно сдерживаясь, и вдруг без предупреждения сорвался с места. Он обхватил её одной рукой за талию, прижал к себе… Она и пискнуть не успела, как почувствовала его язык, размыкающий её губы. Что храбрая девочка Гермиона Грейнджер там собиралась им сказать? Что всё кончено, а она сильная и независимая?
Две их палочки полетели на пол и со стуком покатились по паркету. Нотт прижимал так крепко, что она едва не потеряла равновесие. Врезался своим ртом в её рот. И ей так некстати вспомнился гнусавый голос из фильмов, оповещающий про конец света.
«Внимание, внимание! Все экстренные системы выведены из строя! Катастрофа неизбежна!»
В голове выли сирены, мигали тревожные красные лампы, и запускались в небо сигнальные световые выстрелы.
Спасите наши души.
Гермиона больно стукнулась губами о его зубы, и на языке появился солёный привкус крови. Она не отвечала на поцелуй, а он и не ждал. Тео словно вынырнул со дна и теперь старался вдохнуть побольше воздуха, которым дышала она. Грейнджер упёрлась руками в его грудь, смяла в кулак футболку, чтобы оттолкнуть, но ощутила, как часто бьётся его сердце, и замерла. Билось как маленькая заводная игрушка. Тихо-тихо. Часто-часто. Её рука сама собой расслабилась и легла ладонью ему на грудь, вспоминая давно забытое чувство. Родное. Любимое…
Раньше она почти каждую ночь засыпала, прислушиваясь к его сердцебиению. К его и Драко. Лежать с ними в одной кровати так близко и тесно, что ощущался ритм сердца, — это всегда успокаивало и дарило приятные сны.
Нотт продолжал мокро целовать её, размазывая их слюну по коже. Казалось, что его язык уже ощупал весь её рот и зубы мудрости в придачу. Он, похоже, даже не беспокоился о том, чтоб это было приятно. Она дышала его горячим дыханием и никак не могла решить, что делать.
Хорошая девочка Джин должна была бы оттолкнуть его. Дать пощёчину? Возмутиться? Её же ждал сегодня вечером хороший парень Джесси.
Но она ведь Гермиона Грейнджер, не так ли?
Ладонь Гермионы Грейнджер неконтролируемо
К чёрту всё. Она не хорошая, не правильная, и она так скучала… Но больше не позволит никому из них взять над собой верх!
Грейнджер запустила пальцы второй руки в кудрявые мягкие волосы на затылке и специально сжала у самых корней, пока не услышала его тихий стон. Теодор в ответ слегка прикусил её. Она тоже не осталась в долгу и уже с силой сомкнула зубы на его нижней губе. Ощутила, как хрустит, лопается тонкая кожица. До солоноватого тёплого привкуса на языке. Хотелось сделать им так же больно, как они сделали ей.
Гермиона оттолкнулась от него и попыталась выровнять дыхание. Нотт провёл кончиками пальцев по прокушенной губе и по-детски удивлённо взглянул на кровь. А она смотрела на его веснушки, на его пальцы и вдруг сама, не ожидая от себя, замахнулась и дала ему пощёчину.
Звук шлепка получился невероятно оглушительным. Зато в душе растеклось мстительное удовлетворение.
— Я не разрешала тебе меня касаться! — холодно-строго проговорила она.
Зрачки Тео расширились, он слизал кровь с уголка рта и слегка усмехнулся.
— Больно — значит реальность.
Гермиона хотела пронзить его в ответ одним грозным взглядом, но другие сильные руки обхватили её со спины. Обняли крепко-крепко, будто Драко пытался закрыть собой от всего мира.
— Иди сюда, буйная.
Грейнджер со злостью укусила его руку, но тот не отпустил. Вот так всегда. Вечно из одной ловушки она встревала в другую. Может, вообще не стоило сюда приходить? Сидела бы дома, готовила бы ужин, а потом с Джесси почитали бы книгу… Тихий спокойный вечер.
Дыхание Драко щекотало кожу, и Гермиона почувствовала, как по коже пробежали неконтролируемые мурашки. Какие никогда не возникают от тихих вечеров с книгами. Томик поэзии не заставлял её преступать свои рамки. Исторический роман не будил в ней запретные, неправильные желания. Справочники не могли заставить её чувствовать себя живой.
А Тео и Драко могли.
Одна рука Малфоя зажала ей горло и откинула назад голову. Гермиона совсем не стала возражать, с каким-то обречённым спокойствием осознавая, что её это возбуждало. Между бёдер растекался жар, и явственно ощутилась собственная влага на ткани белья. Потекла. Растаяла. Какой позор.
Она безнадёжна. Просто его сильные руки, широкие плечи, уверенные движения. Драко не спрашивал, не сомневался. Он прижался к её шее носом и почти невесомо провёл им сверху вниз, к местечку за ухом. Словно пытался вобрать в себя её запах. Не мог надышаться ею. Гермиона замерла подобно ящерице на солнце и просто чувствовала. Стук сердца, вздымающуюся твёрдую грудь. Через ткань своего платья тепло его тела. Краем мысли отметила, что наглец полностью снял рубашку.