Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Бедная Джесси неловко ссутулилась под его взглядом, споткнулась, ухватилась мимо дверной ручки, но наконец-то оставила их наедине. Нотт лишь усмехнулся — Малфой тут держал всех в благоговейном трепете. Знала бы милая девочка Джесси, что вчера этот человек напился, и они с Грегом еле заставили встать его с ковра.
— Ты ей определённо нравишься, — Теодор уселся на стул и положил ноги на стол.
Он был в этом месте впервые, и стоило сказать, что ожидал от Драко большего. Где аристократические замашки? Может, год в магловском мире окончательно испортил его утончённый вкус? Простой деревянный стол, простой колченогий стул, всё завалено бумагами.
— А она мне не нравится, — Малфой достал из
Тео устало закатил глаза. Драко вечно от него что-то требовал. И в этот раз по шкале невероятных желаний Малфоя они дошли до твёрдой, как хуй великана, десятки. Малыш вербовал его на работу в Министерство.
Нотт не понимал, зачем ему это надо, и уже тысячу раз отказывался, но позавчера Драко его всё же подловил. Упрямый, помешанный болван. Как знал же, что не стоило соглашаться играть с ним в шахматы. Но Тео так привык побеждать, что не поверил своим глазам, когда увидел, как белая королева зажала его несчастного чёрного короля. Вот так он бездарно проиграл своё согласие. Малфой наверняка спёр несколько фигур со стола, иначе бы не победил, но поймать и заставить его вытряхнуть рукава не получилось.
Теодор с сомнением взглянул на лист, пытаясь как можно на подольше оттянуть момент подписания.
— Тут опечатка в моей фамилии.
— Подписывай, я сказал.
— Но…
— Никаких но. Трусишь, Нотт?
И вовсе он не трусил, но никак не представлял себя на месте порядочного служителя народа. В доме престарелых было совсем по-другому. Свободная форма одежды, полуденный сон и кружок латины по субботам. Что предложит ему Министерство? Подставлять свою задницу за жалкую премию? Рисковать собственной шкурой и ради чего? Тео поднёс кончик пера к строчке, никак не в силах заставить себя вывести первую букву инициалов. Наверное, из всех причин вступить в доблестные ряды министерских шавок у него была самая идиотская — проспорил. Но, с другой стороны, Драко сказал, что это поможет им поймать Грейнджер.
Маленькую, злобную сучку искренне хотелось вывести на чистую воду.
Тео хотел бы посокрушаться, что все женщины в его жизни наводили полный бардак в его голове. Как клубок ниток, наматывали на свои ебучие пальцы его мозги. Связывали их в узлы и выбрасывали, как ненужный мусор. То, что натворила с сознанием Алекто, оказалось невинной шалостью по сравнению с Обливиэйтом Гермионы. Он до сих пор не мог понять, что из его прошлого ложные, а что — настоящие воспоминания. Но хуже всего было другое — его постоянно теперь преследовало чувство нереальности происходящего.
А вдруг через полчаса он откроет глаза и опять увидит перед собой Драко, который вновь вольёт в его сознание поток магии и принесёт с собой новые, давно позабытые воспоминания? Вдруг у него уже трое детей и домик в пригороде, а это всё опять не по правде?
Теодор повертел в руке перо и острым кончиком порезал себе палец. Надавил на подушечку, пока не почувствовал боль. Раз больно, значит, не спит. Раз он не спит, то найдёт причину своих бед и заставит её исправить всё. И если для того, чтобы найти, придётся надеть на себя форму — плевать. Будет ходить на работу в Пожирательской маске и со значком на груди. И никто ведь ничего ему не скажет. Пусть только попробуют. Потому что он теперь — чистая, концентрированная злость.
— Подпись кровью не принимается, — хмыкнул Малфой. — Заляпаешь стол, будешь сам оттирать.
Тео проигнорировал замечание, с упоением представляя себе лица авроров, перекорёженные при виде коллеги в Пожирательской маске. Именно так он и сделает в свой первый рабочий день. Если уж носить знаки отличия, то полностью все и с гордостью.
Теодор вновь взглянул на лист, рассматривая, куда именно Драко его определил —
— Я знаю, что ты доволен.
Знает он. Теодор подписал документ и поставил жирную чёрную точку. Огляделся, почему-то удовлетворённый собой. В воздухе пахло пылью и залежалой бумагой. Каморка Драко раздражала, и до зуда на кончике языка хотелось выплюнуть какую-нибудь гадость.
— Грейнджер не поведётся на это.
Ему нравилось злить Драко. Тот всегда цепенел и бесился.
— Гриффиндор не сможет удержаться от спасения всех невинных. Вот увидишь.
Драко поправил на себе пиджак и сел напротив. Сложил руки с разбитыми костяшками на стол, взял своё перо. Ни дать ни взять, праведный блюститель порядка. Выглядел он в своей форме как потрёпанный павлин с золотым значком слуги народа. Когда только опустился до состояния прислуги? Что с его гордостью сделала Золотая девочка?
Малыш ползал по земле, словно собака, вынюхивая малейшие следы Грейнджер, прикрывался работой в аврорате, чтобы получить доступ ко всем делам, и не находил ничего. Документы были подозрительно чисты, любые зацепки вели в никуда, а его легилименция натыкалась на глухую стену стёртых воспоминаний у её бывших друзей. Девочка неплохо спрятала концы и не доверила свою тайну никому. И все вокруг приняли её фальшивую смерть.
Но не Драко. Упёртый баран не успокаивался.
Одним прекрасным вечером они даже прогулялись на кладбище и вырыли её могилу. Вот так, забавы ради. Им просто требовалось как-то угомонить Малфоя и было легче согласиться идти с ним, чем пускать его в одиночку. Это оказалось тем ещё весёлым занятием, потому что параноик Драко запретил им использовать магию, чтобы охрана не заметила внезапного всплеска волшебства. Поэтому они втроём, совсем по-магловски, выкапывали могилу лопатами.
Ну, как выкапывали. Теодор лениво ковырял землю носком ботинка, в то время как Малфой, переругиваясь с Грегом, продолжал рыть тоннель вглубь, словно крот. Тео ради развлечения кидал кусочки мокрой земли за шиворот Драко, отчего тот бесился, винил Гойла и угрожал проломить его череп лопатой. Нотт бы с удовольствием посмотрел, как тот попытается, но не случилось. Они дорылись до гроба. Теодор хотел бы запечатлеть взгляд Драко в момент, когда он выковыривал гвозди из крышки. Даже в детстве, когда тот открывал свой рождественский подарок, у него не было такого предвкушения и яркого блеска в глазах. А вскрыв гроб, они обнаружили труп оленя. Гнилой кусок мяса на костях. Даже не человеческий. Трансфигурационные чары спали, жалкая полуразложившаяся олениха никак не напоминала их девочку. И Теодор с удивлением ощутил огромное облегчение. Жива. Всё это было имитацией!
Ночь, кладбище, трое испачканных в грязи и истерический смех Драко в темноте…
Но дальше стало только хуже. Получив подтверждение, что Гермиона не погибла, Малфой усилил свой больной энтузиазм. Казалось, малыш сходил с ума, одержимый идеей фикс.
И за последние полгода он достал всех.
После кладбища Драко зафиксировался на мысли отловить тех, кто мог бы помочь организовать ей весь этот цирк. Жертвой был избран аврор, ответственный за защитные чары. Малфой щемил бедного мужика по коридорам и общественным туалетам, но тот успешно скрывался и убегал. Защитник как никак.