Мы жили тогда на планете другой…

Браиловский Александр Яковлевич

7

Много храмов разрушил, А этот — ценней всего. Упокой, Господи, душу Усопшего врага твоего.

Август 1930

«— Не нужен твой стих…»

— Не нужен твой стих — Как бабушкин сон. — А мы для иных Сновидим времен. — Докучен твой стих — Как дедушкин вздох. — А мы для иных Дозорим эпох. — В пять лет — целый свет — Вот сон наш каков! — Ваш — нa пять лишь лет, Мой — нa пять веков. — Иди, куда дни! — Дни мимо идут. — Иди, куда мы. — Слепые ведут. А быть или нет Стихам на Руси — Потоки спроси, Потомков спроси.

17 сентября 1931

Медон

Бузина

Бузина

цельный сад залила! Бузина зелена, зелена! Зеленее, чем плесень на чане, Зелена — значит, лето в начале! Синева — до скончания дней! Бузина моих глаз зеленей! А потом — через ночь — костром Ростопчинским [96] ! — в очах краснo От бузинной пузырчатой трели. Красней кори на собственном теле По всем порам твоим, лазорь, Рассыпающаяся корь Бузины — до зимы, до зимы! Что за краски разведены В мелкой ягоде, слаще яда! Кумача, сургуча и ада — Смесь коралловых мелких бус — Блеск, запекшейся крови — вкус! Бузина казнена, казнена! Бузина — цельный сад залила Кровью юных и кровью чистых, Кровью веточек огнекистых — Веселейшей из всех кровей: Кровью сердца — твоей, моей… А потом — водопад зерна, А потом — бузина черна, С чем-то сливовым, с чем-то липким. Над калиткой, стонавшей скрипкой Возле дома, который пуст, — Одинокий бузинный куст. Бузина, без ума, без ума Я от бус твоих, бузина! Степь — хунхузу, Кавказ — грузину, Мне — мой куст под окном бузинный Дайте. Вместо Дворцов Искусств Только этот бузинный куст… Новосёлы моей страны! Из-за ягоды бузины, Детской жажды моей багровой, Из-за древа и из-за слова: Бузина (по сей день — ночьми…), Яда — всосанного очьми… Бузина багрова, багрова! Бузина — цельный край забрала В лапы: детство мое у власти. Нечто вроде преступной страсти, Бузина, меж тобой и мной. Я бы века болезнь — бузиной Назвала…

96

…костром//Ростопчинским… — имеется в виду Ф. В. Ростопчин (1763–1826) — московский генерал-губернатор в 1812 г. Легенда о том, что он был инициатором поджога Москвы, не соответствует действительности.

11 сентября 1931 — 21 мая 1935

Страна

С фонарем обшарьте Весь подлунный свет. Той страны на карте — Нет, в пространстве — нет. Выпита как с блюдца: Донышко блестит! Можно ли вернуться В дом, который — срыт? Заново родися! В новую страну! Ну-ка, воротися На спину коню Сбросившему! (Кости Целы-то — хотя?) Эдакому гостю Булочник — ломтя Ломаного, плотник — Гроба не продаст! Тoй ее — несчетных Верст, небесных царств, Той, где на монетах — Молодость моя, Той России — нету. Как и той меня.

1931

«Никуда не уехали — ты да я…»

Никуда не уехали — ты да я — Обернулись прорехами — все моря! Совладельцам пятерки рваной — Океаны не по карману! Нищеты вековечная сухомять! Снова лето, как корку, всухую мять! Обернулось нам море — мелью: Наше лето — другие съели! С жиру лопающиеся: жир — их «лоск», Что не только что масло едят, а мозг Наш — в поэмах, в сонатах, в сводах: Людоеды в парижских модах! Нами — лакомящиеся: франк — за вход. О, урод, как водой туалетной — рот Сполоснувший — бессмертной песней! Будьте прокляты вы — за весь мой Стыд: вам руку жать, когда зуд в горсти, — Пятью пальцами — да от всех пяти Чувств — на память о чувствах добрых — Через всё вам лицо — автограф!

1932 — лето 1935

«Тоска по родине! Давно…»

Тоска по родине! Давно Разоблаченная морока! Мне совершенно все равно — Где совершенно одинокой Быть, по каким камням домой Брести с кошелкою базарной В дом, и не знающий, что — мой, Как госпиталь или казарма. Мне всё равно, каких среди Лиц ощетиниваться пленным Львом, из какой людской среды Быть вытесненной — непременно — В себя, в единоличье чувств. Камчатским медведём без льдины Где не ужиться (и не тщусь!), Где унижаться — мне едино. Не обольщусь и языком Родным, его призывом млечным. Мне безразлично, на каком Не понимаемой быть встречным! (Читателем, газетных тонн Глотателем, доильцем сплетен…) Двадцатого столетья — он, А я — до всякого столетья! Остолбеневши, как бревно, Оставшееся от аллеи, Мне всe — равны, мне всё — равно И, может быть, всего равнее — Роднее бывшее — всего. Все

признаки с меня, все меты, Все даты — как рукой сняло: Душа, родившаяся — где-то. Тaк край меня не уберег Мой, что и самый зоркий сыщик Вдоль всей души, всей — поперек! Родимого пятна не сыщет! Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, И всё — равно, и всё — едино. Но если по дороге — куст Встает, особенно — рябина…

1934

«Уединение: уйди…»

Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи свободу. Чтоб ни души, чтоб ни ноги — На свете нет такого саду Уединению. В груди Ищи и находи прохладу. Ктo победил на площади — Про то не думай и не ведай. В уединении груди — Справляй и погребай победу. Уединение в груди. Уединение: уйди, Жизнь!

Сентябрь 1934

«Уж если кораллы на шее…»

Уж если кораллы на шее — Нагрузка, так что же — страна? Тишаю, дичаю, волчею, Как мне все — равны, всем — равна. И если в сердечной пустыне, Пустынной до краю очей, Чего-нибудь жалко — так сына, — Волчонка — еще поволчей!

9 января 1935

Отцам

1. «В мире, ревущем…»

В мире, ревущем: — Слава грядущим! Чтo во мне шепчет: — Слава прошедшим! Вам, проходящим, В счет не идущим, Чад не родящим, Мне — предыдущим. С клавишем, с кистью ль Спорили, с дестью ль Писчею — чисто Прожили, с честью. Белые — краше Снега сокровищ! — Волосы — вашей Совести — повесть.

14–15 сентября 1935

2. «Поколенью с сиренью…»

Поколенью с сиренью И с Пасхой в Кремле, Мой привет поколенью — По колено в земле, А сединами — в звездах! Вам, слышней камыша, — Чуть зазыблется воздух — Говорящим: ду-ша! Только душу и спасшим Из фамильных богатств, — Современникам старшим — Вам, без равенств и братств — Руку веры и дружбы — Как кавказец — кувшин С виноградным! — врагу же — Две протягивавшим! Не сиреной — сиренью Заключенное в грот, Поколенье — с пареньем! С тяготением — от Земли, над землей, прочь от И червя и зерна! Поколенье — без почвы, Но с такою — до дна, Днища — yзренной бездной, Что из впалых орбит Ликом девы любезной — Как живая глядит. Поколенье, где краше Был — кто жарче страдал! Поколенье! Я — ваша! — Продолженье зеркал. Ваша — сутью и статью, И почтеньем к уму, И презрением к платью Плоти — временному! Вы, ребенку — поэтом Обреченному быть, Кроме звонкой монеты Всё — внушившие — чтить: Кроме бога ВААЛА! Всех богов — всех времен — и племен… Поколенью — с провалом — Мой бессмертный поклон. Вам, в одном небывалом Умудрившимся — быть, Вам, средь шумного бала Так умевшим — любить! До последнего часа Обращенным к звезде — Уходящая раса, Спасибо тебе!

16 октября 1935

«Двух станов не боец, а — если гость случайный…»

Двух станов не боец, а только гость

случайный…

Двух станов не боец, а — если гость случайный — То гость — как в глотке кость, гость — как в подметке гвоздь. Была мне голова дана — по ней стучали В два молота: гнилых — корысть и гневных — злость. Вы с этой головы — к создателеву чуду Терпения — мое, рабочее, прибавь — Вы с этой головы — чтo требовали? Блуда. Дивяся на ответ упорный — обезглавь! Вы с этой головы, уравненной — как гряды Гор, вписанной в вершин божественный чертеж, Вы с этой головы — чтo требовали? — Ряда. Дивяся на ответ безмолвный: обезножь! Вы с этой головы, настроенной — как лира: На самый высший лад: лирический… =— Нет, стой! Два строя: Домострой — и Днепрострой — на выбор! Дивяся на ответ безумный: — Лиры — строй. Вы с этой головы, с лба — серого гранита, Вы требовали: нaс — люби, тeх — ненавидь! Не всё ли ей равно — с какого боку битой, С какого профиля души — тушимой быть? Бывают времена, когда голов — не надо. Но слово низводить — до свеклы кормовой — Честнее с головой Орфеевой — менады! Иродиада с Иоанна головой! — Ты царь: живи один… Но у царей — наложниц Минута. Бог — один. Тот — в пустоте небес. Двух станов не боец: судья — истец — заложник — Двух — противубоец! Дух — противубоец.