Мятеж
Шрифт:
Именно поэтому он туда и почти перестал наведываться, визиты эти каждый раз приносили исключительно тоскливое чувство одиночества посреди собственной астростанции.
— Квол, горизонт?
— Горизонт свободен, астрогатор.
Хоть бы какое-то космическое тело в пределах чувствительности детекторов. Это бы сильно упростило Ковальскому жизнь.
Что они вообще тут потеряли, кто бы знал.
— Какие-нибудь сообщения от Лидийского Крыла?
— Ведётся активный огонь по горизонту, больше никакой
От тебя, железяка, никакого толку.
Ковальский в отчаянии скрипнул глазными яблоками и направился к гостям, надо уже что-то решать.
Внутри кают-кампании наблюдалась обычная экспозиция, казалось, эти двое вообще никогда не покидали своих излюбленных кресел. Да что там кресел — поз не меняли.
Превиос сидела прямо, словно проглотив реакторный стержень, а советник, подобрав ноги в сандалиях под себя, подпирала одной рукой подбородок, а другой покачивала в такт каким-то своим мыслям.
Ковальский насуплено сообразил себе стакан какого-то витаминного раствора кислотного цвета, молча прошествовал через привычно залитое светом помещение на другой конец, где и расположился в одном из кресел с таким расчётом, чтобы оказаться у парочки практически за спиной.
Надо, тьма вас всех побери, немного собраться с мыслями. И аргументы сегодня ему ещё понадобятся. Вот бы понять, аргументы в пользу чего.
— Превиос, душечка, когда ты вот так замолкаешь, я начинаю чувствовать себя неприятно.
Эффектор ответила, лишь выждав томную паузу, словно театральная актриса на подмостках.
— Сформулирую свою позицию так — я предпочитаю высказываться, когда накопится достаточное количество информации.
— Если бы это было так.
— Вы что-то конкретное имеете в виду, советник?
— Избранные людской расы всегда отличались изрядной оперативностью в собственных реакциях, вы вообще производите впечатление существ, спешащих совершить любое, пусть даже и первое попавшееся телодвижение, лишь бы не оставаться в бездействии.
Опять пауза.
— Это неправда.
— Ну какая же неправда, стоило аналитикам Финнеана заподозрить, что в их оперативном квадранте располагается искомый фокус, как вы тут же словно с цепи сорвались.
— В данном случае для спешки были свои причины.
— Не поделишься?
Вместо ответа Превиос резким движением развернула кресло лицом к Ковальскому и тяжело упёрлась в него взглядом, так что он даже попытался отстраниться, но спинка уверенно скорректировала его поползновения.
Не. Ёрзай.
— Астрогатор Ковальский, можно вам задать вопрос.
Вот лучше бы без этого, вашу протуберашу.
— Если вам будет угодно, но причём тут…
— Советник считает, что Конклав стал слишком реактивен, он, дескать, предпочитает решать все проблемы по горячим следам, не дожидаясь нормального анализа, и, видимо,
Ковальский попытался сглотнуть, но слюны во рту не было. Эти глаза раскалёнными иглами шарили где-то на самом дне его сознания. Нет, здесь его никогда не оставят в покое.
— А вопрос-то в чём?
Последняя попытка избежать назревающей порки.
— Лично вы считаете, что Воины излишне, скажем, торопливы в своих решениях?
— Если честно, то я бы взял на себя смелость утверждать обратное.
— Что конкретно вы имеете в виду, астрогатор?
Ковальский набрал побольше воздуха в грудь.
— Конклав Воинов — закостеневшая в своём догматизме кучка могущественных, но застрявших в безумно далёком прошлом отщепенцев, тормозящих развитие собственной расы. И если что-то можно сделать медленнее или лишний раз перестраховаться, то Воины именно так и поступят. И называть их торопливыми можно только по недомыслию или в шутку.
— Советник, слышите, вы только что пытались пошутить?
— И не думала.
— Астрогатор, советник явно не собиралась шутить, какой мы из этого делаем вывод?
— Я не понимаю, в какие игры вы сейчас играете, но вы обе прекрасно поняли, что я имею в виду. Воины не только не склонны действовать поспешно, но они, по сути, стали единственным тормозом, который в настоящее время сдерживает поступательное развитие человечества как разумной космической расы.
Ковальский выдохнул и снова заёрзал. Ему было крайне неуютно в тот момент, но привычным образом свалить из кают-кампании означало бы окончательно потерять лицо, а эти двое и так его держали здесь чуть ли не за несмышлёного младенца. Во всяком случае, ирн.
Та тут же не преминула присоединиться к экзекуции.
— Астрогатор, солнце, поясни эффектору Превиос, в чём состоят твои претензии персонально к ней?
Ковальский, почесав переносицу, попытался собрать собственные мысли в кучку, но какой трёпаной тьмы, претензий у него было навалом.
— Для начала, вот уже сколько времени меня держат в абсолютном неведении относительно истинной цели нашей экспедиции.
— Думаете, только вас?
Это уже снова сама Превиос. Ковальский театрально оглянулся.
— Ну, сейчас, кроме меня, тут из экипажа никого нет, точнее, они все по-прежнему в стазисе, и вы вопрос задали мне, давайте сначала со мной и разбираться.
— Ну почему, дорогой, есть ещё мы двое. К экипажу как таковому мы, разумеется, не относимся, но посуди сам, с чего ты взял, что нам известно нечто сверх того, что мы тебе уже неоднократно рассказывали?
— Вы хотите сказать, что тоже, как и я, до сих пор не в курсе, что такое этот пресловутый «фокус», который мы тут ищем с риском поджариться в недрах сверхновой?