Мятеж

Корнеев Роман Александрович

Святые небеса, вот до чего Илиа Фейи опустился.

Если бы ему когда-нибудь сказали, что жизнь среди артманов доведёт его до мыслей о прямой лжи, то есть даже не просто о преднамеренном сокрытии правды, а об умышленном её искажении, Илиа Фейи рассмеялся бы ему в рострум. Летящие не лгут. И не выгораживают себя. И много чего ещё «не».

Разумеется, пункт о прямом вмешательстве в события подробнейшим образом войдёт в ближайший отчёт. А там пусть в Гнезде решают, что с этим знанием делать. Может, хоть такое происшествие заставит их, наконец, ответить на его депеши.

Когда-нибудь, по прошествии неотвратимой декогеренции в оба конца.

Бипедальная опора дробно рокотала когтями по покрытию палубы. Если бы не самозатягивающийся биополимер покрытия, внутренности «Лебедя» при таком обращении давно превратились бы в измочаленный насест, с которого

клочьями бы свисала металлическая стружка. Эти штуки были рассчитаны на надёжное закрепление носителя на любой поверхности при рывках ускорений до двадцати «же», и по сути были больше похожи на плод женитьбы консервного ножа с электромагнитно-адгезивным [137] замком, нежели на индивидуальное средство перемещения. За прошедшие сезоны Илиа Фейи к ним привык, успев изрядно подзабыть, каково это, ходить на собственных двоих, но если он собирается сюда пустить артмана… если тот выживет, придётся не забыть перенастроить гравикомпенсаторы «Лебедя» на более щадящий режим, артман с его хлипкими мышцами от любого крошечного рывка мог улететь в переборку и там уже окончательно помазать лоб. Было бы обидно, ведь в него уже было вложено столько трудов.

137

Адгезия — явление сцепления поверхностей разнородных твёрдых или жидких тел, приводящее к появлению сил трения покоя и скольжения, в отличие от когезии — сцепления внутри однородного материала.

Илиа Фейи фыркнул себе под нос. Артманы на поверку были такими хрупкими, что становилось непонятно, почему они вообще до сих пор не вымерли.

Разве что отсутствие прямого запрета на искусственное разведение клональных серий было тому причиной.

Летящий вздрогнул.

Разводить сотни и тысячи генетически идентичных особей для летящих было одной из худших форм видового грехопадения. Артманы этим не гнушались, даже его новый приятель Цзинь Цзиюнь тоже наверняка…

Илиа Фейи как мог тихо вошёл в лазарет (хотя получилось всё равно громогласное тум-блям-звяк металла о металл) и по-птичьи повертел там рострумом. Датчики биологической активности и медицинские анализаторы тут же принялись бомбардировать его подробными отчётами о состоянии пациента. Что-то про нефральное [138] поражение и печёночную недостаточность, что бы это ни значило.

Разбираться в артманской анатомии шпиону не улыбалось, да как-то и не рассчитывал Илиа Фейи на подобные обстоятельства.

138

Нефральный — почечный.

Однако если судить по внешнему виду артмана, тот явно шёл на поправку.

Рёбра всё так же тяжко вздымались под обтянувшей их кожей, а грудь ходила ходуном от периодического сиплого кашля, но от былого посинения поверхностных слоёв не осталось и следа, а глаза пришедшего в себя Цзинь Цзиюня смотрели уже вполне осмысленно.

Ну, насколько Элиа Фейи мог судить.

Летящий как-то сам собой научился следить за этим взглядом, который как будто вечно смотрел куда-то мимо тебя, постоянно елозя вокруг непроизвольными движениями саккад и нистагма. Ко всему симметричные зрачки и неспособные к заметному осевому движению глаза делали этот взгляд каким-то особенно стеклянным. Органы зрения артманов на вкус летящих были сродни кукольным, но и к этому можно было привыкнуть.

— Ты способен общаться, человек Цзинь?

Летящий решил пока ограничиться общением через вокорр.

— Не Цзинь, птица. Цзинь Цзиюнь.

— Мне казалось… впрочем, ладно. Напомню тебе, меня зовут Илиа Фейи, но ты меня можешь звать иначе, для меня нет принципиальной разницы.

— Я буду звать тебя птицей.

— Как тебе будет удобно. Хотя с вашими террианскими птицами мы, летящие, находимся в ещё более дальнем родстве, чем вы с кишечно-полостными. Я интересовался, с точки зрения вашей систематики, мы относимся к родственному вам классу мезомицетозоев [139] , на Старой Терре оставшихся на вторичных ролях, у нас же напротив — ваши опистоконтные [140]

аналоги насчитывают в лучшем случае пару сотен видов, в основном ведущих паразитарно-симбиотические отношения с высшими животными.

139

Мезомицетозои — класс родственных животным протистов. В земной биологии их жизненный цикл включает многоядерные и колониальные стадии. Множественные ядра мезомицетозоев обладают свойством делиться синхронно, причём все ядра располагаются в поверхностном слое цитоплазмы, прямо под клеточной мембраной, что характерно для зародышей некоторых многоклеточных животных на ранних стадиях развития.

140

Опистоконтные — заднежгутиковые, группа эукариот, включающая царства животных и грибов.

— То есть ты у нас, как это, амёбогриб?

Илиа Фейи сморщил рострум. Артман оказался куда начитанней, чем предполагалось. Видимо, не только шпиону летящих нечем было заняться между вахтами.

— Да, у нас есть общие биологические черты с вашими плазмодиевыми [141] , но их не больше, чем, например, с вашими собственными, артманскими клетками крови, которые называются сегментоядерные нейтрофилы [142] , с небольшими, но существенными отличиями в строении цитоскелета [143] . У нас, как и у них, полинуклеозные [144] клетки, что является важным преимуществом в биологическом отборе, поскольку способность к симультанному делению…

141

Плазмодиевые — род паразитических простейших, принадлежащих к типу споровиков. Обитают внутри клеток позвоночных животных и человека.

142

Сегментоядерные нейтрофильные лейкоциты — обладают сегментированным ядром, что делает их строение в некотором роде родственным мезомицетозоям.

143

Цитоскелет — система внутриклеточных стенок и каналов, структурирующих цитоплазму клетки.

144

Полинуклеозные — здесь: многоядерные.

— Когда ты меня выпустишь отсюда?

Артман выразительно постучал скрюченным пальцем по внутренней стенке колбы.

Илиа Фейи снова повертел головой, прикидывая. Как не хотелось ему этого делать, но каких-то внятных аргументов против в голову не приходило.

— Ты уверен в своей физической форме, человек Цзинь Цзиюнь? Пару часов назад ты тут умирал, не хотелось бы снова беспокоиться за твою жизнь. Нам придётся провести вместе ещё некоторое время, прежде чем я смогу тебя передать твоим.

— Можешь не беспокоиться, загнуться на твоём распрекрасном «Лебеде» в мои планы не входит. Если уж повезло спастись, так я уж как-нибудь переживу общение с тобой и тебе подобными.

Илиа Фейи почти по-артмански покачал головой.

— Последнего не обещаю. Я тут один.

— Да я уж заметил, что ты не душа коллектива.

— На себя посмотри.

Повисла неловкая пауза, так что летящий поспешил углубиться в войну с медлабом, точнее с его упёртым интерфейсом, которого, в конце концов, всё-таки удалось убедить поднять крышку колбы.

— Пожалуйста и не за что.

Летящий и артман некоторое время сверлили друг друга взглядом, при этом артман покачивался, как на сильном ветру, а летящий смотрелся стальной статуей, только подёргивались сморщенные складки кожи вокруг рострума. Завершились эти гляделки тем, что артман внезапно и оглушительно чихнул.

— Располагайся где угодно.

С привычным грохотом Илиа Фейи понёсся к выходу из лазарета. И уже на пороге, обернувшись, уточнил: