Мыс Грома

Хиггинс Джек

– У меня так и не было возможности выяснить это. Мать умерла во время родов, я был ее первым и единственным ребенком, так что ни братьев, ни сестер у меня не оказалось. Затем я стал актером, приобрел нескольких друзей. Но у нас средний актеришка отправит на тот свет собственную бабушку, если только это даст ему возможность заполучить нужную роль.

– Вы ни словом не обмолвились об отце. Он еще жив?

– Нет, он был убит еще в семьдесят первом году в Белфасте. Во время перестрелки попал под перекрестный огонь. Застрелен на месте британским армейским патрулем.

– И тогда вы вступили

в ряды ИРА?

– В общем, да.

– Ружья, бомбы… Вы что же, думали, что это выход?

– Еще в начале двадцатых годов жил великий ирландец, которого звали Майкл Коллинз. [10] Он возглавил борьбу за независимость Ирландии. Его любимое изречение примерно совпадало с тем, что однажды сказал Ленин. «Цель терроризма состоит в том, чтобы терроризировать». Это единственный путь, при помощи которого маленькая страна может надеяться стать великой нацией и рассчитывать на победу.

10

Майкл Коллинз (1890–1922) – борец за независимость Ирландии. В 1921 г. после ирландского восстания подписал англо-ирландский договор о предоставлении Ирландии статуса доминиона. Первый премьер-министр Ирландского свободного государства.

– Но должен же быть лучший путь. В основе своей люди порядочны. Возьмите Генри. Я была проституткой, подсела на наркотики так, что уже не могла существовать без них, и работала на панели в Майами. Любой мужчина, если цена казалась ему приемлемой, мог заполучить меня, однако тут рядом случайно оказался Генри Бейкер – порядочный и добрый человек. Он следил за мной, пока я находилась в лечебнице для наркоманов, помог пройти курс реабилитации, устроил меня в бизнес – Она была готова расплакаться. – И он никогда меня ни о чем не просил, Диллон, никогда даже не прикоснулся ко мне. Разве это не самое странное в этой истории?

Жизнь, проведенная практически в непрестанном движении, когда постоянно приходилось опережать на мгновение нависавшую над головой опасность, привела к тому, что у Диллона почти не оставалось времени на женщин. Время от времени он спал с ними, чтобы удовлетворить минутную страсть, но тем дело и кончалось. О чем-то большем он и не помышлял, и вот теперь, сидя напротив Дженни Грант, он почувствовал, как в груди возникает новое для него ощущение теплоты и участия.

«О боже, Шон, не попадайся на эту удочку, вот так, умница…» – пронеслось у него в голове, но помимо воли он потянулся и накрыл ее руку своей.

– Все образуется, девочка, милая, так всегда бывает, это единственное в нашей проклятой жизни, в чем не приходится сомневаться. А теперь ешь сандвич, это тебе не повредит.

Крематорий находился в Хампстеде. Это было здание из красного кирпича, весь вид которого достаточно красноречиво свидетельствовал о его предназначении, однако вокруг него простирался радовавший глаз парк. Повсюду виднелись тополя, клумбы роз и других цветов всех мыслимых расцветок и сортов. Когда подъехал «даймлер-бенц», Диллон сидел впереди, рядом с водителем, а Фергюсон, Трэверс и девушка разместились сзади. Старик Кокс ждал их на верхней

ступеньке лестницы. На нем был строгий черный костюм.

– Поскольку вы просили, чтобы никакой церковной службы не было, я распорядился, чтобы фоб внесли внутрь, – сказал он Фергюсону. – Вероятно, леди хотела бы в последний раз взглянуть на покойника?

– Благодарю вас, – сказала Дженни.

Она последовала за ним, поддерживаемая под руку Траверсом. Фергюсон и Диллон замыкали шествие. Часовня была обставлена очень просто – несколько рядов стульев, аналой, распятие на стене. Гроб стоял на задрапированном бархатом помосте, обращенном к стене, в которой за занавесом скрывался проем. Чуть слышно играла музыка, доносившаяся из некоего скрытого магнитофона, заунывная, монотонная мелодия. Общее впечатление было угнетающим.

– Не хотели бы вы снова увидеть покойника? – спросил Кокс Дженни.

– Нет, благодарю вас. Я просто хотела с ним попрощаться. А теперь начинайте.

Ее глаза были совершенно сухи, когда Кокс нажал на кнопку ящика на стене. Гроб плавно двинулся вперед, раздвинул занавес и исчез.

– А что там? – спросила она.

– Кремационный зал. – Кокс, похоже, смутился. – Там находятся печи.

– Когда я смогу получить его прах?

– Сегодня, во второй половине дня. А как вы намереваетесь им распорядиться? Разумеется, одни предпочитают развеять его в нашем прекрасном саду, но у нас есть и колумбарий, где можно будет поставить урну, сопроводив ее соответствующей табличкой.

– Нет, я заберу прах с собой.

– Прямо сейчас это не представляется возможным. – На это потребуется время.

– Может, вы распорядитесь, чтобы прах был доставлен ко мне домой на улицу Лорда Норта в каком-нибудь подходящем сосуде, – смущенно сказал Трэверс.

– Конечно, – ответил Кокс. Он повернулся к Дженни. – Наверное, мисс Грант, вы намерены вернуться обратно домой на остров в Карибском бассейне? У нас есть подходящий контейнер для транспортировки праха.

– Благодарю вас. Теперь мы можем идти? – спросила она, обращаясь к Фергюсону.

Трэверс и Дженни сели в «даймлер-бенц». Диллон задержался, стоя на верхней ступеньке лестницы. У въезда на центральную аллею была припаркована машина, рядышком с ней стоял Смит и смотрел на них. Диллон сразу его узнал, но в этот момент Смит вскочил в машину, и она тут же умчалась.

Когда Фергюсон вышел из часовни, Диллон сказал:

– Один из тех двоих мужчин, которых я встретил на опознании у коронера, мгновение назад стоял вон там. Он только что уехал.

– В самом деле? Вы успели заметить номер?

– Разглядеть его не было возможности, машина стояла под слишком тупым углом ко мне. По-моему, «рено» голубого цвета. Похоже, вы не слишком этим обеспокоены.

– А с какой стати мне беспокоиться, ведь у меня есть вы, разве не так? А теперь садитесь в машину, вот так. – Когда машина тронулась, он потрепал Дженни по руке. – С вами все в порядке, дорогая?

– Да, все нормально, не беспокойтесь.

– Я вот о чем подумал, – сказал, обращаясь к ней, Фергюсон. – Если Генри не рассказал вам о точном местоположении подводной лодки, то, возможно, он рассказал об этом кому-нибудь другому? Что вы на это скажете?