Мышь под судом
Шрифт:
Предстал Баран перед судьей и говорит:
— Я из породы рогатых. В теплой меховой шубе брожу я по горам, ночую на лугах. Нравится мне такая жизнь, и никогда я ей не изменю.
— Шерсть у меня бывает и светлая и темная, — заблеял Козел, — а мясо не хуже, чем у Вола, Барана или Свиньи. Потому-то, когда приближается праздник Нового года, и вынужден я спасать свою шкуру — я убегаю в степь, где нет пастуха с кнутом, и питаюсь сочными травами. Пусть мир перевернется, если я хотя бы самую малость повинен в хищении зерна.
Допросил Дух Барана и Козла, отправил их в темницу, а сам объявил Мыши, что они невиновны.
— Кто же все-таки подбил тебя на воровство? — допытывается он.
Называет Мышь Обезьяну и Слона.
Приходит Обезьяна в суд, бросает быстрый взгляд на Хранителя кладовой и живо начинает:
— Осмелюсь напомнить, в древности пострадала я от навета чуского узурпатора [19] . Это он приказал изгнать
19
…в древности пострадала я от навета чуского узурпатора. — Речь идет о Сян Юе, знаменитом полководце древнекитайского княжества Чу (покончил с собой в 202 г. до н. э.). В народе Сян Юя прозвали «Обезьяной в шляпе», поэтому он приказал изгнать всех обезьян из пределов княжества.
20
Ба и Шу — древние китайские княжества на территории нынешней провинции Сычуань.
21
…будила путников, плывущих ясной лунной ночью в одиноком челне; терзала печень поэта, под вой осеннего ветра читавшего стихи высоко в горах… — Имеются в виду сюжеты стихотворений «Обезьяна в изгнании» и «Ночью» китайских поэтов Цзи Ши-лао и Ду Фу.
Тут десять Воинов-Духов ввели связанного толстыми железными цепями Слона. Слон протрубил:
— Мои длинные бивни в большой цене у Людей, великанье тело служит миру на удивление. Стою я подобно горе — и Духи трепещут; мчусь подобно урагану — и сотни воинов, тысячи коней не в силах остановить меня, как не в силах они остановить прилив. Никто не называет меня Повелителем, однако сам я почитаю себя царем зверей! Но вот насмешка природы: Тигр страшится меня, Кошка страшится Тигра, Мышь — Кошки; но если Мыши некуда спрятаться от Кошки, она, как в нору, забирается в мой хобот, и я умираю от удушья. Потому-то и обхожу я Мышей за тысячи ли [22] . А Мышь, заклятый мой враг, наговорила, будто я толкнул ее на преступление. Разве могу я не гневаться? Подайте мне эту тварь, и я без жалости раздавлю ее!
22
Ли — китайская и корейская мера длины, равная в Корее 392,7 метра.
Заточил Дух Обезьяну в темницу, а Слона повелел заключить в железную клеть. Грабительнице Мыши Хранитель кладовой объявил, что Обезьяна и Слон к ее преступлению непричастны, и потребовал немедленно выдать подстрекателей.
Подумала Мышь и назвала Шакала и Медведя.
Приказывает Дух своим Воинам:
— Приведите обвиняемых, но помните: Шакал и Медведь — звери хищные!
Привели Воины Шакала и Медведя.
Первым заговорил Шакал:
— Горестна моя судьба: пошла обо мне среди Людей дурная слава — вот я и вынужден избегать проторенных дорог, где на каждом шагу стережет беда. Приходится рыскать в глухих дебрях. Проголодавшись, пожираю я тех, кто слабее меня, но никогда не трогаю Человека. Охотимся мы, Шакалы, стаей, с соседями живем в мире и согласии, так что напрасно клеймят нас позорными кличками. А тут еще Мышь возвела на меня напраслину! Да мне такое и во сне не снилось! Досада берет, когда слышишь подобный наговор!
Затем выступил вперед простоватый Медведь.
— Природа дала мне мех для защиты от холода, она же наделила Медведей могучей силой: без труда поднимаем мы груз в тысячу кынов [23] . Живу я в лесной чаще, на склонах гор, набиваю себе брюхо плодами, пригибая к земле ветки деревьев. А когда приходит зима, забираюсь в берлогу и сосу лапу. Бывает, приснюсь я какому-нибудь счастливчику — это предвещает ему рождение сына. Имя мое наводит страх, как и имя Тигра — Хозяина гор. Да разве мог я, могучий зверь, связаться с таким ничтожеством — Мышью? Пусть обезглавят эту тварь, пусть четвертуют ее, но и тогда не иссякнет мой гнев!
23
Кын — мера веса, равная 0,6 кг.
Передал Дух-хранитель Шакала и Медведя в руки тюремщиков, а сам опять Мышь допрашивает. Подумала преступница: «Что поделаешь, остается свалить вину на домашних животных — верных спутников Человека», — и обвинила она в краже зерна Мула и Осла.
Призывает Дух обвиняемых и начинает бранить их. Свирепо кося глазами, Мул говорит:
— Отцом моим был Осел, матерью — Лошадь. Рожден и воспитан я Человеку на благо, а не во вред, как Мыши и подобные им подлые зверюшки. Выносливый и сильный, таскаю я для Человека тяжелые грузы, в жестоких боях всегда иду впереди… Отрубите этой лгунье голову и повесьте мне на
Затем повел речь Осел — небольшое, но очень хитрое животное:
— Уши у меня длиною в ча, голос тревожит реки и горы. Лишь по недоразумению считают меня лукавым и подлым — я ведь само добродушие!
Вот только когда вижу дурака, не могу не лягнуть его копытом. Хоть и невзрачен я с виду, душа у меня благородная: по заснеженным пургою дорогам носил я поэта, искавшего Зимою Цветы Сливы [24] , под дождем сопровождал путника, шедшего в деревню за водкой.
24
…по заснеженным пургою дорогам носил я поэта, искавшего зимою Цветы Сливы. — Существует предание о том, как знаменитый китайский поэт Мэн Хао-жань (689–740 гг.) отправился зимой на осле искать цветы сливового дерева.
В лесу, в горах Цяньшань, увидел меня однажды Тигр — худо мне тогда пришлось [25] .
Зато всем на удивление сотворил я чудо в сундуке святого Чжана [26] . И вот сегодня меня жестоко оклеветали, потому-то я всеми четырьмя копытами рою землю, а глотка моя издает вопли незаслуженной обиды.
Выслушал Дух Мула и Осла, повелел отвести подсудимых в темницу, а сам снова начал допрашивать Мышь. На этот раз обвинила старуха Мышь Вола и Коня.
25
…в горах Цяньшань увидел меня однажды тигр — худо мне тогда пришлось. — В горах Цяньшань, рассказывает притча, появилось доселе невиданное здесь животное — осел. Встретившись с ним, тигр решил, что это божество. Когда же осел лягнул тигра, тигр задрал осла.
26
…сотворил я чудо в сундуке святого Чжана. — В старинной китайской легенде говорится, что у святого даоса Чжан Го-лао был белый осел, которого Чжан однажды превратил в лист бумаги и положил в сундук. Потом бумажный лист вновь превратился в осла.
Несказанно удивился Хранитель кладовой, когда узнал, что такие смирные животные замешаны в преступлении. Но все же, по долгу службы, отдал приказание Святым Воинам. Вскоре те, хлопая кнутами, привели обвиняемых.
Вол, преданный слуга Человека, был удручен бедой, которая на него обрушилась. Чистосердечно недоумевая, проговорил он:
— Осмелюсь заявить: право же, я невиновен. И пусть я всего только глупое животное, но и у меня есть чем похвастать: в древние времена предки мои мирно паслись на Равнине персиковых деревьев [27] , позднее, пронеся огонь из крепости Цзимо, прославились на всю страну Ци [28] . Сопровождал я отшельника Чао-фу [29] , бродил следом за Нин Ци и слушал его песни [30] . Мир — это юдоль зла. За всю свою жизнь лишь однажды встретил я доброго Человека [31] . Нелегкая выпала мне доля: немало ударов сыпалось на мою спину, она даже вошла в поговорку [32] . Весь свой век я усердно вспахиваю поля и кормлю Людей, не ропщу, не бахвалюсь…
27
Равнина персиковых деревьев — название парка во владениях чжоуского правителя У-вана.
28
Предки мои… пронеся огонь из крепости Цзимо, прославились на всю страну Ци. — Военачальник древнего китайского княжества Ци при обороне крепости Цзимо (война между княжествами Ци и Янь в 279 г. до н. э.) выпустил из осажденной крепости волов, к хвостам которых были привязаны горящие факелы.
29
Чао-фу — китайский отшельник времен легендарного императора Яо (по преданию, правил в III тысячелетии до н. э.). Однажды Яо предложил отшельнику свой трон, но тот омыл уши, давая понять, что такое предложение оскорбляет его слух и он не принимает его.
30
Нин Ци — легендарная личность, пастух, по преданию, жил в VII в. до н. э. Однажды, когда Нин Ци пас волов и пел песню, мимо проезжал удельный князь Хуань. Потрясенный мудростью слов песни, князь сделал Нин Ци своим министром.
31
За всю свою жизнь лишь однажды встретил я доброго Человека. — В китайском предании говорится о том, как сановник Бин Цзи, живший в эпоху Хань (II в. до н. э. — II в. н. э.), равнодушно прошел мимо умирающего человека, но пожалел вола.
32
…немало ударов сыпалось на мою спину, она даже вошла в поговорку. — Су Цинь как-то сказал: «Лучше быть петушиным клювом, чем воловьей спиной», то есть лучше бить самому, чем быть битым. Эти слова вошли в поговорку.