Мышеловка для кота
Шрифт:
Он придвинулся еще ближе.
— Вечером увидишь… — Пауза. А потом — с сомнением и вопросом в голосе. — Если останешься… Не хуже, чем на той базе…
— А ночью же, наверное, и звёзды видны? Правда? — Ощущала себя ребенком, неожиданно попавшим в сказку. Повернулась лицом к Кириллу, заглядывая ему в глаза. Знала, что ответит, конечно же, но хотелось видеть подтверждение, а не только слышать.
Он лишь успел отшатнуться, чтобы я носом в него не врезалась, поймал за плечи. И лишь потом утвердительно кивнул.
На удивление неразговорчивым он был все это время…
— Можешь
— Сегодня. Я поняла. Но, может быть, не нужно спешить? — Он лишь пожал плечами. Неоднозначно, весьма, но последнее слово за мной оставил…
Чтобы хоть немного ослабить возникшее напряжение, а оно ощущалось, почти физически, решила пройтись по периметру гостиной. Но окна меня не отпускали.
Опять повернулась к Кириллу, пройдя всего пару шагов, и он опять оказался почти в миллиметрах от меня, снова чуть не врезалась.
— Слушай… Здесь же ветра, холодно, практически всегда… Обогревать не устанешь? Да и шторма… Эту красоту не вышибет, нечаянно?
— Нет. Система ставней, металлических. Сверху спускаются, часть поднимается снизу, почти как жалюзи. Можно задраить наглухо, без просветов, а можно — секторами.
— Круто. Получится, как коробочка, закрытая изнутри?
— Если захотеть, получится. — Помолчал, вглядываясь в меня. — Представляешь, как круто здесь будет зимой? За стенами снежная буря, ветер завывает, ломится в двери… А мы здесь, вдвоем, и ничего не мешает?
— Только камина не хватает, для полноты…
— Почему? В центре противоположной стены будет. Мастер еще до нас не доехал, пришлось оставлять эту часть недоделанной…
— Ты все продумал…
— Много лет себе рисовал, как это будет.
— Хорошо, когда мечты красивые… — Ни с чего, казалось бы, но мне стало грустно. Хотела отвернуться, спрятать взгляд в серо-голубом просторе, и забыть на время обо всем, тоже помечтать. Или, хотя бы, попробовать… Кир отвернуться не позволил.
— Дальше пойдем смотреть? Или… — Замялся, ввергнув меня в ступор. — Или попозже? Потом, когда уже звезды выглянут, Лиз?
Такие обычные для него фразы — наглые, самонадеянные, раздражающие — как-то иначе сейчас прозвучали. С надеждой? Или с опаской? Не знаю. Но в горле, почему-то, застрял комок. Сглотнуть попробовала — не сглатывался. Очень хотелось пить. Губы облизала. Один раз, потом другой. Легче не стало. А Кир на них пялился. Голодно и жадно. Так, как будто не видел раньше, ни разу…
— А что, при звездах иначе будет? Все поменяется? — Выдавила кое-как, севшим голосом…
— Лиз… Не смешно. Совсем. Чем дольше мы будем здесь бродить, тем сложнее потом будет очухаться. Понимаешь, о чем я? — Его руки уже зарывались мне в волосы, как-то очень удачно прошлись по затылку, отчего мигом прикрылись глаза, а шея выгнулась…
— Нет… Не понимаю… — Хватило выдержки, чтобы еще попытаться шутить…
— Ах, как жаль… — Обдал жарким выдохом ухо и шею. — А так? — Зубами прихватил мочку. — Лиз, я больше суток тебя искал. Потом целую и ночь и полдня — уговаривал, приносил извинения… И ни разу, — Оторвался от зацелованной шеи. — Заметь, ни разу я тебя как следует не обнял.
— Так ведь, спина… — Нашла
— Только в этом проблема?
— Ну… — Конечно, Кир, конечно. Только в этом.
— Тогда — решим. Можно? — И мелкая россыпь поцелуев на виске. А руки нежно поглаживают плечи, невесомо, бережно, почти не касаясь…
— Кир… ты — и спрашиваешь? — На секунду удалось вернуть силу голосу. Всего лишь на секунду.
— Я, возможно, наглый и упрямый осёл, не спорю. Но не дурак же ведь, Лиз? Нет? — Обжигающий шепот на ухо. Греющий и дыханием, и смыслом вопроса…
— Нет. — Ноги слегка подкашивались. Чуть-чуть. Еще держалась на них, но не рискнула бы сделать и шага…
— Ну, вот. Я же ошибок стараюсь не повторять. В прошлый раз облажался. Больше не хочу…
— Умгу… — Ну, и хорошо… И не повторяй… Только, пожалуйста, не пре-кра-щай вот так делать… Да. Вот так…
— Ты не ответила, Лиз… — Сначала пальцы сдвинули ворот футболки, открывая все больше кожи, потом за ними пробрались губы, а руки уже потихоньку оттягивали вниз резинку свободных спортивных штанов…
— Ум… Что? — С трудом приоткрыла глаза…
— Можно, Лиз? Разрешаешь?
Остатки усыпленной гордости (считай, равно вредности) нежданно очнулись:
— А если скажу "нет"? Что будешь делать? — Веки слегка приподнялись, чтобы посмотреть на реакцию, с интересом…
Сбить его с толку не вышло:
— Значит, спрошу еще раз… — Губы прижались к особо чувствительному месту на плече, там, где оно в шею переходит… — И еще раз, и еще… — Руки потянули вверх нижний край футболки, оголяя живот, подставляя его жадному и нежному рту… — Пока ты правильно не ответишь…
— А если я забыла правильные слова? — Колени уже подкашивались, слова проталкивались сквозь горло с величайшим трудом…
— Будем вспоминать… Тренироваться… Ставить произношение… — Я уже была прижата многострадальной спиной к тому самому панорамному окну, оно слегка холодило, но все казалось мелочью… По сравнению с тем, как загоралась кожа под бесконечными прикосновениями, порхающими, легкими, но не менее жгучими от того…
— Я не могу говорить уже… Кир… Так нечестно же… Будешь стараться — и все зря…
— Головой кивнешь, мне будет достаточно… Хорошо?
— Умгу… — За что он принял это согласие, знает лишь сам Кирилл, но меня подхватили за задницу, заставив обнять его ногами, и потащили наверх. К сожалению, осмотреть гостиную с высоты пролетов не получилось: глаза так и остались закрытыми, от страха и от восторга. Никогда еще так часто меня не носили на руках. Да еще так уверенно…
С тем же спокойным нахальством он втащил меня в спальню на втором этаже, уселся на кровать, со мной на коленях, и все так же уверенно, почти не отвлекаясь, стаскивал остатки одежды, белья… Упорно, целеустремленно, и… очень бережно… Цеплял тонкую лямку бюстгальтера, стараясь не беспокоить воспаленную кожу пальцами, и тут же целовал это место, дул на него, пока не начала плавиться, постанывать, ёрзать по его паху… Нервничая и наслаждаясь утробным сдавленным рыком, который был сдержан с явным трудом, но принес мне такую мощную радость… Не я одна так с ума схожу…