Мышка и Часовщик
Шрифт:
– Девочка сбежала от отца. Произошло это на проспекте Креонта. Вряд ли она сунулась в трущобы - слишком далеко, да и опасно.
– Когда это произошло?
– поинтересовался Гучи, передавая фотографию своему соседу, длинноволосому деду в сером свитере.
– Два дня назад.
– Э, ну так это когда было, - протянул с непонятной грустью высокий лысый старикан с ястребиным носом.
– Тебе, госпожа Зитц, еще повезло, а то попробуй тут вспомнить, как тебя вчера звали...
– Кого?
– встряла в разговор единственная в этой мужской компании
– Меня, - отозвался Ястребиный нос.
– Или вон Гучи.
– А-а-а... А как?
Старики рассмеялись, но как-то не слишком весело.
– Девочка была ранена. Без левой руки, вот так...
– Ну, госпожа, ты хоть на себе-то не показывай, пожалуйста!
Зитц застыла, воззарившись на длинноволосого. Ей едва ли не впервые напомнили о давно уже забытых суевериях ее мира.
– Кроме того, ты понимаешь, - сказал Гучи, - мы ведь иногда спим. Поэтому могли и пропустить... А давно ли она лишилась руки?
– Два дня назад.
– Жаль. Такая маленькая... Но она, скорее всего, как пришла, так и ушла. Если вообще приходила.
– Почему ты так думаешь?
Гучи задумчиво глянул на Ястребиного носа, и тот пояснил:
– Понимаешь какое дело... У нас недавно Толстяк Эстрада преставился. А он тут был единственным, кто мог ее починить.
– Когда?
– Как ты и сказала - два дня назад. Вышел, понимаешь, погулять, да вот незадача - окно с дверью попутал. Нашли вчера утром, внизу под Мостом... Но он там минимум часов шесть пролежал. Так-то вот. Полиция была.
– И?
Ястребиный нос пожал плечами:
– Ты это, уж пожалуйста, сама, хорошо? Нам-то они не докладывают.
Зитц кивнула:
– Как все вовремя. А вы что думаете, господа, сам-то он мог?..
– Ну, он толстый, но не глупый, - усмехнулся Гучи.
– Был... Деньги есть, работа есть, зачем ему?
– Ясно. Ну что же... Благодарю вас, господа, - Зитц поднялась на ноги.
– А не подскажете ли, где он жил, этот ваш Толстяк Эстрада?
– Двенадцатый этаж, - сказал Ястребиный нос.
– Там дверь опечатана полицией, не пропустишь... А ты... вы... ты не могла бы...
– Он вдруг смутился и тоже встал, оказавшись на полголовы выше Зитц.
– Нам нечасто перепадает человеческая еда...
Зитц кивнула и молча вытащила из кармана пакет с панини.
– Спасибо, госпожа. Желаю тебе удачи...
И все старики вдруг подхватили:
– Удачи, госпожа!
Она слегка поклонилась и направилась к лифту. Они проводили ее взглядами.
– Разболтались мы что-то, - недовольно проворчал длинноволосый.
– Это ничего, - отозвался Гучи меланхолично.
– С хорошим человеком и поболтать не грех... Куда вот Зен подевался, интересно?
– Говорил, к девочкам пойдет, - буркнул Ястребиный нос, усаживаясь на пол и заглядывая в пакет.
– Лучше б еды купил...
– Каждому свои радости.
Нос к носу
Часовщик сидел за столиком маленького кафе, придирчиво изучая
– Чаю, пожалуйста. Черного.
– Что-нибудь еще?
– Девушка склонила набок коротко стриженую головку.
– Блинчики? Десерт?
– Пока нет.
Официантка кивнула и удалилась, тихонько цокая каблучками. Часовщик отвел взгляд от ее бордовой юбочки в складочку и уставился в окно. Окно было давно не мытым, но через него был хорошо виден многоэтажный дом. Мышка сказала, что она жила здесь, на девятнадцатом этаже.
Неправильный дом. Как механизм с песчинкой внутри. Или, если точнее, с тараканом.
Принесли чай. Игорь рассеянно поблагодарил, взял кружку, сделал глоток и снова взглянул на многоэтажку.
За домом следят. Дураку ясно. Наверняка удаленно: за пару дней Игорь успел ознакомиться с некоторыми образцами здешней техники - и они были, пусть ненамного, но все же совершеннее того, чем мог похвастаться его мир.
Перед глазами поплыло. Часовщик поставил кружку на стол и потер руками лицо.
– У-у... Надо было кофе взять, - пробубнил он невнятно.
В темноте на обратной стороне века возник лабиринт. Отголоски сна. Сейчас оказалось, что больше всего он походил на обыкновенную электронную печатную плату, которую зачем-то нагрели так, что сияние дорожек выжигало негатив схемы на сетчатке глаза.
Этот раскаленный лабиринт снился Часовщику вторую ночь подряд. И неправильностей - насколько можно было судить - в нем не было.
Он схватил чашку и залпом допил чай.
Мышка сказала, что утром не сразу смогла его найти. Они еще посмеялись над этим. Действительно, проблема: найти взрослого человека в единственной кровати единственной комнаты... И если бы не испуг в глазах девочки, об этом можно было бы забыть.
Не получалось.
Кстати, а вот и она.
Июль подошла к подъезду, набрала комбинацию цифр на кодовом замке и вошла внутрь.
Анастас Калеро встрепенулся. Явилась! Ну, наконец-то это занудство прекратится. Он вызвал по коммуникатору Маркуса.
– Да?
– ответил сонный голос.
– Явилась!
– И тебе доброе утро, чтоб ты сдох так орать, - пробухтел недовольный Маркус.
– Эй, проснись уже! Июль явилась.
– А... Июль...
– Тут до Маркуса дошло.
– Дьявол! Как она?
– Да вроде ничего, - сказал Калеро и добавил, подумав: - Только, знаешь... Ты говорил, что у нее одной руки нет.
– Да. Левой.
– Ну так она сейчас этой рукой дверь открывала.
– Дьявол... Ладно, все равно, одна, две... И папашу ее сейчас дергать уже поздновато.
– Ну?
– Ладно, - решительно сказал Маркус.
– Действуйте по плану.
– Понял, - отозвался Калеро, отключил комм и насторожился: - Э, мужик, а ты еще куда?
У подъезда топтался высокий длинноволосый мужчина в черном плаще. Калеро проглядел одним глазом фотографии жильцов. Не было там такого!