Мысль, вооруженная рифмами
Шрифт:
Сравнив приведенные здесь 3-стопные анапесты Некрасова (III, 51 , 55 , 59 , 62 , 63 , 64 ), можно увидеть, как разнообразны они ритмически и интонационно — от стиха песенного до разговорного.
Дактилические рифмы в 40-х годах употреблялись еще чаще в комическом стихе, куплетном или фельетонном, например в 3-стопном ямбе с перекрестным чередованием с мужскими: А'бА'б (III, 50 ). С середины века дактилические рифмы становятся столь же универсальными, как и женские (III, 21 , 28 , 29 , 59 , 60 , 64 , 72 , 73 , 76 ). Единственный размер, к которому они не прививались, — 4-стопный ямб. В виде единичного эксперимента они появляются даже в александрийском стихе, вместо женских (III, 80 ).
Опыты
Некрасов — единственный поэт XIX в., 15 раз допустивший пропуски метрического ударения (трибрахии) в 3-сложниках (III, 59 , 60 , 63 ), которые разовьются спустя полвека. У Некрасова же встречаются перебои метра, предвосхищающие достижения поэтов XX в., в частности Маяковского. В нескольких произведениях он среди обычных 3-сложников допускает стяжения, вводя отдельные дольниковые стихи (III, 52 , 58 ); или выделяет концовку, ставя дактиль вместо анапеста (III, 56 ); или добавляет лишний слог, превращая дактиль в тактовик — при этом, опять-таки, в «дактилический» тактовик вместо анапеста (III, 58 ).
Немногие современники оценили эти новшества. Редактор первого посмертного издания Некрасова поправлял мнимые ошибки поэта. Н. Г. Чернышевский справедливо писал: «Обыкновенный повод к поправкам подает ему «неправильность размера»; а на самом деле размер стиха, поправляемого им, правилен. Дело в том, что Некрасов иногда вставляет двусложную стопу в стих пьесы, писанной трехсложными стопами; когда это делается так, как делает Некрасов, то не составляет неправильности. Приведу один пример. В «Песне странника» Некрасов написал:
Уж я в третью: мужик! Что ты бабу бьешь?В «Посмертном издании» стих поправлен:
…что ты бабу-то бьешь?Некрасов не по недосмотру, а преднамеренно сделал последнюю стопу стиха двусложною: это дает особую силу выражению. Поправка портит стих». [13]
Немногочисленны, но чрезвычайно выразительны метрические перебои у Тютчева, притом в наиболее традиционном, а поэтому самом консервативном размере — 4-стопном ямбе (III, 5 , 16 ). Новаторство Некрасова и Тютчева было по достоинству оценено в наши дни, на фоне Блока, Маяковского и Пастернака, когда стали привычными и дольники, и тактовики, и трибрахии, и метрические перебои. Единичные примеры свободного стиха (III, 22 ) — предвестие XX в.
13
Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 1. М., 1939, с. 751.
Рифма. В этот период начинает развиваться приблизительная рифма (берёза — слёзы); теоретически ее обосновал и часто применял во всех жанрах А. К. Толстой (III, 40 , 42 ), но основным фоном остается рифма точная. Лирика, фольклорные стилизации удовлетворяются привычными рифмами, в дактилических особенно высок процент грамматических: утешения — спасения и т. п.
В
Большее значение, чем в предшествующий период, начинает приобретать звуковая инструментовка стиха, в частности внутренняя рифма (III, 21 , 25 , 29 , 31 , 56 , 58 , 61 , 64 ).
Строфика. Возрастает удельный вес строфических произведений. Если в XVIII и первой четверти XIX в. их количество составляло приблизительно треть всех стихотворных произведений, то теперь заметно превышает половину { Исследования, 48 }. Преобладают 4-стишия. Огромные сложные строфы, как у Державина и Жуковского, сходят на нет. Зато виртуозно варьируются у Фета и некоторых других поэтов 6-стишия (III, 11 , 29 , 33 , 34 , 77 , 79 ), 8-стишия (III, 14 , 31 , 35 ), необычны нечетные строфы (III, 26 , 36 , 47 ), даже 4-стишия звучат необычно (III, 24 ). Особо надо отметить строфы с холостыми стихами. Встречаются два типа. Один — 4-стишие с зарифмованными только четными стихами хаха (III, 65 , 69 ), ставшее с середины века под влиянием переводов из Гейне очень популярным. Другой — индивидуальные строфы. У раннего Тютчева они были похожи на державинские (III, 2 , 4 ), у Фета — своеобразны (III, 32 , 36 ).
Продолжают развиваться разностопные строфы, прежде всего — 4-стишия (III, 21 , 24 , 27 , 33 ). Крайняя степень контрастной разностопности — рифма-эхо (III, 68 ) и соединение в строфе разных метров (III, 45 ) — пока только в сатире.
Учащаются примеры строфического вольного стиха (III, 15 , 17 ). Сонет отходит на задний план; из других твердых форм неожиданно появляется секстина — у Л. А. Мея (III, 78 ), Л. Н. Трефолева. В отличие от канонической формы, обе они — рифмованные.
Необыкновенные строфоиды белого 3-стопного ямба создает Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» и в стихотворении «Зеленый шум» (III, 61 ), писавшемся одновременно с началом поэмы. Чередование дактилических и мужских клаузул не задано моделью строфы, а зависит от синтаксического строя. Внутри одного предложения, которое может охватывать в поэме от 2 до 7 стихов (в стихотворении от 2 до 5), все окончания дактилические; конец фразы обозначается мужской клаузулой. Это столь же индивидуальная структура, как, например, онегинская строфа, и если встречается у кого-либо, то звучит ритмической цитатой.
Ф. И. Тютчев (1803–1873)
1