На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье]
Шрифт:
По субботам Лора ходила к Нельсонам узнать, нет ли письма от папы. Дом у мистера Нельсона был длинный и приземистый, с побеленными дощатыми стенами, и такой же длинный, приземистый земляной хлев с крышей из сена. Они были совсем не похожи на папин дом и папин хлев. Они словно прижимались к земле. Казалось, они тоже говорят по-норвежски.
Внутри дом сиял чистотой. На широкой кровати с пышно взбитой периной высилась горка пухлых подушек. На стене висела красивая картина в широкой золотой раме, изображавшая даму в голубом платье. Сверху она
Письма от папы все не было. Миссис Нельсон сказала, что мистер Нельсон снова спросит на почте в следующую субботу.
— Спасибо, мэм, — сказала Лора и быстро пошла по тропинке прочь от дома. Потом она медленно перешла мостик и еще медленнее поднялась на пригорок.
— Не беда, девочки, — сказала мама. — Мы получим письмо в следующую субботу.
Но и в следующую субботу письма не было.
По воскресеньям они надевали свои праздничные платья. Мэри и Лора рассказывали те стихи из Библии, которые они выучили наизусть, а мама читала им какое-нибудь место из Библии.
Однажды она прочла им о саранче. Саранчой назывались бурые кузнечики. А случилось это давным-давно, в библейские времена. Мама читала:
— «И напала саранча на всю землю Египетскую и легла по всей стране Египетской в великом множестве; прежде не бывало такой саранчи, и после не будет такой. Она покрыла лице всей земли, так что земли не было видно, и поела всю траву земную и все плоды древесные, уцелевшие от града, и не осталось никакой зелени ни на деревах, ни на траве полевой во всей земле Египетской».
Лора знала, что все это правда. И, повторяя эти стихи, она про себя думала: «Во всей Миннесоте».
Потом мама прочла им о том, как Бог пообещал хорошим людям вывести их «из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед».
— Что это за земля, мама? — спросила Мэри, а Лора спросила:
— Неужели там вместо речек молоко и мед?
Она представила себе, как это неприятно — бродить по колено в липкой, сладкой речке.
Мама опустила Библию на колени и задумалась. Потом сказала:
— Ваш папа считает, что так будет здесь, в Миннесоте.
— Разве это может быть? — спросила Лора.
— Наверное, может, если мы выдержим все испытания, — сказала мама. — Видишь ли, Лора, если бы хорошие дойные коровы паслись на всей этой земле, они стали бы давать целые реки молока. И если бы пчелы собрали мед со всех цветов, что растут на этой земле, то потекли бы реки меда.
— А-а, — сказала Лора. — Хорошо, что не придется бродить в них.
Кэрри принялась колотить по Библии своими маленькими кулачками и кричать:
— Мне жарко! У меня все чешется!
Мама взяла ее на руки, но она оттолкнула маму и захныкала:
— Ты горячая!
У бедняжки Кэрри от жары выступила на коже красная сыпь. Лора и Мэри изнемогали в своих сорочках, панталонах, нижних юбках, в закрытых платьях с длинным рукавом, стянутых в талии кушаками.
Кэрри хотела пить, но скривилась и оттолкнула кружку с водой,
— Противная!
— Ничего не поделаешь, — сказала Мэри, — я тоже хочу холодной воды, но ее нет.
— Хорошо бы глотнуть воды из родника, — сказала Лора.
— А мне бы сосульку, — сказала Мэри.
Тогда Лора сказала:
— Хорошо бы ходить совсем раздетой, как индейцы.
— Лора! — сказала мама. — Что ты такое говоришь!
А Лора подумала: «И все-таки это было бы хорошо».
От стен дома шел горячий смолистый запах. Из коричневых прожилок в досках капала смола и застывала твердыми желтыми шариками. Свист раскаленного ветра не утихал ни на минуту, и скотина ни на минуту не переставала жалобно мычать: «Му-у-у, му-у-у». Джек перевернулся на бок и вздохнул со стоном.
Мама тоже вздохнула и сказала:
— Кажется, все бы отдала за глоток свежего воздуха.
В эту самую минуту пахнуло свежестью. Кэрри перестала хныкать. Джек поднял голову. Мама только сказала:
— Девочки, вы... — И тут они снова почувствовали прохладное дуновение.
Мама вышла через пристройку и встала в тени дома. Лора тут же очутилась рядом с ней. Мэри вышла следом, ведя за руку Кэрри. На улице было жарко, как в духовке. Горячий воздух обжег Лоре лицо.
В северо-западной части неба они увидели тучку. Она казалась совсем маленькой в огромном небе цвета меди. Но все-таки это была тучка, и тень от нее легла на прерию темной полосой. Казалось, что тень движется, а может, это просто колебался горячий воздух. Но нет, она и вправду приближалась.
— «Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!» — твердила про себя Лора. Все они стояли приложив ладонь к глазам, глядя на тучу и на тень от нее.
А туча все приближалась. Она выросла. Она повисла темным слоем в воздухе над прерией. Ее края клубились и набухали то там, то тут. Волны прохладного воздуха сменялись волнами еще более горячими, чем прежде.
По всей прерии дико метались пыльные смерчи. Солнце по-прежнему раскаляло дом, хлев и изрытую, потрескавшуюся землю. Тень от тучи была далеко.
Вдруг из тучи ударил зигзаг белого огня, потом упал и повис серый занавес, скрыв кусок неба. Это был дождь. Потом донесся раскат грома.
Гроза слишком далеко от нас, — сказала мама. — Боюсь, она сюда не дойдет. Но по крайней мере стало прохладнее.
— А вдруг все-таки дойдет, а, мама? Вдруг дойдет? — сказала Лора. Про себя все они повторяли: «Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!»
Ветер стал прохладнее. Медленно-медленно тень от тучи продолжала расти, а сама туча широко раскинулась по небу. Внезапно тень устремилась через равнину и на пригорок, а сразу за нею стеной двигался ливень. Словно миллионы крохотных ног затопали вверх по пригорку, и дождь хлынул на их дом, на маму, Мэри, Кэрри и Лору.