На двух планетах
Шрифт:
Элль был так погружен в работу, что не слышал, как, шурша по гравию дорожки, приближались медленные шаги и как кто-то всходил по лестнице на веранду; он обернулся лишь тогда, когда шаги раздались уже на самой веранде. В дверях показалась какая-то темная фигура.
– Как вы проникли в запертый сад?- воскликнул Элль, хватаясь за револьвер, лежавший на письменном столе.
Глаза его были ослеплены светом рабочей лампы, и он не узнавал стоявшего в тени человека.
– Это я, - сказал хорошо знакомый голос. Элль вздрогнул и вскочил с
"Галлюцинация", подумал он. Человек приблизился. Элль отпрянул.
– Да ведь это же я, господин доктор! Я, Карл Грунте.
– Грунте!
– воскликнул Элль.
– Возможно ли это? Откуда же вы явились?
– Прямо с северного полюса, который я покинул сегодня в полдень.
Элль протянул было к нему руки, но при этих словах снова подался назад.
– Выслушайте меня. Грунте, - начал он, - я заснул за работой, я грежу ведь не может быть, чтобы это были, действительно, вы. Вы же должны согласиться с этим. Ворота заперты, не могли же вы перелезть через стену.
Грунте вплотную подошел к нему и взял его за руки - Поверьте этому! сказал он.
– Это не сон, - вы видите меня наяву. Это, действительно, так. Дайте мне, пожалуйста, стакан воды, настоящей, свежей ключевой воды, - мне так ее не доставало! Вот так, и вы тоже выпейте глоток. Давайте сядем, я все вам объясню, но это не так-то просто.
Элль взял Грунте за плечи и встряхнул его. Потом засмеялся, сел рядом с Грунте и снова уставился на него.
Грунте вынул часы и сверил их с хронометром Элля.
– Никакой разницы, - сказал он.
– Да, ведь это и впрямь вы, Грунте!
– воскликнул Элль.- Теперь я этому поверил. Простите меня, теперь я уже пришел в себя... Но, ради бога, говорите же, скорей! Где Торм?
Торм не вернулся, - медленно сказал Грунте, и складка между его бровями стала еще резче.
Элль снова вскочил.
– С ним случилось несчастье?
– Да.
– Он умер?
По всей вероятности. Шар бешено несся вверх. Мы потеряли сознание. Когда мы очнулись, Торма уже не было. Его до сих пор еще не нашли.
– До сил пор? Значит, есть еще надежда?
– Вместе с ним исчез и парашют: возможно, что Торм спасся на нем, но это мало вероятно. Куда он мог деваться?
Элль подошел к двери и безмолвно устремил взгляд в ночную тьму; потом он стремительно обернулся.
– А вы Грунте?
– воскликнул он.
– А Зальтнер?
– Мы были спасены жителями полярного острова. Меня они доставили сюда на воздушном корабле, а Зальтнер пока еще на полюсе; завтра он отправляется на Марс. Вот его письма и дневник.
Он положил на стол два свертка.
Так значит, они там?
– почти ликуя, спросил Элль.
– Да. они там. Мы нашли ваш словарь. И если вы совсем оправились, то пойдемте со мной. Я не один; мои спутники тоже здесь.
– Где? Где?
– На лужайке, около летнего домика лежит воздушный корабль. Вас там ждут.
Элль хотел выбежать в сад. Ноги отказывались
– Нет, я еще не могу. Пожалуйста, расскажите мне еще что нибудь. Вон там стоит вино, налейте мне стакан!
Грунте дал ему вина. Потом в кратких словах изобразил судьбу экспедиции на полюсе, рассказал о приеме марсиан, о кольцевой станции. Элль постепенно успокаивался.
– Идем, - сказал он.
Грунте взял фонарь. Они зашагали по темным дорожкам сада. Когда они дошли до лужайки, Грунте остановился и поднял фонарь. Там что-то смутно темнело. Грунте произнес пароль: "Баты Грунте и Элль". Потом добавил по-марсиански: "Мы в полной безопасности. Можете зажечь свет".
Со дня смерти отца Эллю не приходилось слышать марсианской речи. Ее звуки страшно взволновали его. Наконец-то он встречает нумэ, соплеменников своего отца.
Корабль засветился тусклым светом, стали видны очертания спущенного трапа. Грунте стал подниматься первый; Элль последовал за ним. Ожидавший их на палубе дежурный штурман проводил их вниз, во внутреннюю часть корабля.
– Предупредите этого господина, - сказал он, обращаясь к Грунте, - что там внутри сила тяготения уменьшена.
– Благодарю вас, - вставил Элль, - я буду осторожен.
Штурман с удивлением взглянул на человека, говорящего по-марсиански, но промолчал и повел их дальше. Они миновали узкий проход, по обеим сторонам которого в висячих койках отдыхали марсиане, утомленные трудным путешествием и, наконец, очутились у двери каюты. Дверь открылась. Штурман пропустил их вперед. Грунте и Элль вступили в ярко освещенное помещение.
Элль вздрогнул и чуть было не потерял равновесие, так как еще не умел приноравливать своих движений к уменьшенному тяготению. Поддерживаемый Грунте, он, точно онемев, во все глаза глядел на высокую фигуру стоявшего перед ним человека.
– Отец!
– чуть было не сорвалось с его губ.
– Мой друг, доктор Фридрих Элль, - представил его Грунте.
– Полномочный Представитель Марсианских Штатов, Илль.
– Ill re Ktohr, am gel Schick - Илль из семейства Кторов, из рода Шиков, - с ударением произнес Илль, пристально глядя на Элля. Сердце Илля тоже билось учащенно, - он знал, что его предположение оправдалось. Он добавил: - Я младший брат капитана Алль, который...
– Мой отец!
– воскликнул Элль.
– Это был мой отец! Он был точь в точь, как вы, но только слегка сгорбился под давлением...
Илль крепко обнял племянника и бережно усадил его на диван.
– Мне это пришло в голову, - сказал он, - как только мы получили известие, что на Земле есть некий Элль, знающий марсианский язык. Поэтому-то, когда решено было послан, кого-нибудь из нас на Землю, я добровольно принял на себя это поручение. Дай же мне поглядеть на тебя! Какое счастье, что я тебя нашел! Счастье не только для нас двоих-теперь у меня есть надежда, что между обеими планетами установится взаимное понимание.