На грани полуночи
Шрифт:
Майлс держался изо всех сил. Не собирался он распускать нюни перед Коном и Дэви. Или блевать. Он парень крутой, ничего с ним не будет. Когда же открыл глаза, Коннор сидел, закрыв лицо ладонями. Плечи его ходили ходуном.
Широкая застывшая спина Дэви была столь же выразительна, как слезы Коннора.
Майлс извлек кассету и положил на стол. Бережно, словно раненое живое существо. Потом взял вторую и прочистил комок в горле.
– Вы, парни, э, готовы еще одну посмотреть?
Коннор издал не то смешок не то всхлип:
– О, Боже.
– Давай
Майлс вставил кассету, нажал «плэй» и собрался с духом.
Лес. Пестрая трава, солнце. Изображение подпрыгивает при каждом шаге. Камера поворачивается, показывая изогнутый мост.
– Это склон Корбетт. Старый Корбеттский мост, – узнал Майлс.
Камера вильнула влево, фокусируясь на какой-то скале. Потом повернулась вокруг, нырнув в чащу, повела вдоль забора из колючей проволоки.
– Он фиксирует местоположение, – сказал Дэви.
Тот, кто держал камеру, опустился на землю и пополз по траве. Картинка установилась, объектив увеличил изображение. Черный фургон в лесу, задние двери распахнуты. Крупный мужчина копает яму, футболка прилипла к его большому телу. Стрижка-ежик, рост и сложение морского пехотинца. Он бросил лопату и направился к фургону. Вытащил тело, завернутое в черный пластик, и поволок за ноги: голова трупа стучала по камням. Швырнул тело в яму. Вернулся за следующим. Камера передвинулась, пока тип стоял спиной. Снимавший подполз ближе.
– О, черт, Кев, – прошептал Дэви. – Идиот. Ты же и так засек его.
В следующий момент изображение выровнялось, здоровяк опрокинул другое тело в могилу. Они услышали, как оно ударилось. Изображение снова увеличилось, являя ленивый взгляд, узкий выступающий вперед подбородок, голубые глаза. Мужчина наклонился подобрать лопату. Застыл, его взгляд уперся в сторону, где находилась камера.
– Эй! – крикнул громила. И выхватил пистолет, заткнутый сзади за пояс джинсов.
Картинка завертелась и задергалась. Беспорядочные кадры травы, неба, земли, крики, топот ног… и экран снова стал пустым.
Они стояли несколько минут, погрязнув в размышлениях.
– Я еще раз хочу поговорить с профессором Беком, – наконец заявил Дэви. – Если Шон когда-нибудь вернется с моей чертовой машиной. – Схватил сотовый и нашел номер. – Возьми трубку, засранец, – пробормотал Дэви. – Шон? Что за черт… – Он запнулся и стал слушать. Когда заговорил, его голос изменился. – Понимаю. Да. Меня зовут Дэви Макклауд, – представился он. – Я брат владельца этого телефона. – Он там? Мне нужно с ним поговорить. – Он выслушал. Губы его побледнели. – Давно? – В следующем потоке слов они расслышали тон допроса. – Конечно, – сказал Дэви. – Я в курсе. Приеду, как только смогу. – Он отодвинул трубку от уха, пока парень на другом конце перечислял свои требования. – Как только смогу, – повторил Дэви, со стуком захлопнул телефон и сообщил: – Детектив Уоллес из полицейского департамента. Они нашли телефон Шона в луже крови. На месте убийства.
– На месте убийства? – задохнувшись, спросил Кон. –
– Блэра Мэддена, – ответил Дэви. – Нашли с простреленным горлом в парковочном гараже. Ни Шона, ни Лив. Гребаный сукин сын захватил их.
После секундного замешательства Майлс кинулся проверить монитор.
– Погодите. Разве мы еще не отслеживаем маячок Лив?
Значок Лив мигал, позиция его не менялась.
– Это просто ее сотовый, – пояснил Дэви. – Он не при ней.
– Кого прижмем к стенке? – угрюмо спросил Кон. – Пэрриша? Или Бека?
– Бек ближе, – предложил Дэви. – И тупее. Если он не улизнул из города.
Как всегда не вовремя, суетясь, вторглась мама Майлса.
– Я принесла сэндвичи. – Она огляделась, улыбаясь. – Все в порядке?
Майлс взял поднос, поставил и порывисто поцеловал ее в щеку.
– Мам, мне нужны ключи от твоей новой машины.
Глава 26
– Ужасно, что вас подвергли столь суровым испытаниям.
Остерман буквально стелился, однако это не помогало разгладить черты Чарли Пэрриша, главы «Хеликса». Пэрриш пребывал в истерике.
– Как он связал меня с вами? Спросите себя самого! Эти головорезы напали на меня! Избили!
От негодования голос Пэрриша срывался на визг.
– Простите. Я разбираюсь с этой незначительной проблемой, пока мы говорим…
– Незначительной проблемой? Так вы это называете?
Остерман поморщился:
– Я знаю, что это серьезный прокол…
– Из-за ваших неприемлемых методов разбираться с проблемами мы вляпались во все это! – бушевал Пэрриш. – Каждый ваш рискованный случай выставляет «Хеликс» в невыгодном свете, что может стоить нашим акционерам потери сотни миллионов долларов!
– Понимаю, но в свою защиту должен напомнить вам, что…
– Да какая защита?! – гаркнул Пэрриш. – Вы только вылетаете нам в копеечку. Расходы без конца, Остерман. Еще один намек на неправомерные действия, и мы вас уволим. Вы должны нести полную ответственность за устроенную вами неразбериху, а все валится на нас.
– Мистер Пэрриш, я…
– Я думал, ваша организация действует в рамках закона! Я вам доверял, Остерман! Позволил собственной дочери участвовать в вашей программе! А теперь узнаю, что доверил ее бесчеловечному преступнику?
– Ложь, – запротестовал Остерман. – Макклауды делают из меня козла отпущения за смерть их брата, пытаются уничтожить мою…
– Меня не интересуют жалкие подробности.
И повесил трубку.
Остерман в сердцах швырнул телефон. Как смеет Пэрриш так с ним говорить? Если «Хеликс» и стоит миллиарды, так только благодаря ему, Остерману. Новейшие методики лечения параличей и повреждений спинного и головного мозга, весьма полезные применения в вооружении, – все это плоды огромных усилий и жертв Остермана. Он один оказался достаточно смел, чтобы нести необходимые моральные обязательства перед своей совестью во имя великого блага человечества. Оставить наследие будущим поколениям.