На грани полуночи
Шрифт:
– Но ты ведь так не думаешь, – настаивал Шон. – Я не…
– Не хочу знать, почему ты посчитал необходимым причинить мне боль. Не могу представить ничего, что могло бы это оправдать. Я не позволю тебе снова так со мной поступить. Все, что мне нужно, это… – Она замолчала.
– Чтобы я трахнул тебя, – решительно закончил Шон. – И ничего больше.
Лив даже рассмеялась, настолько нелепы были его слова.
– Что ты имеешь в виду под словом «больше»? Что еще может быть? – Она запахнула халат. – Не сердись. Если твои деликатные чувства оскорбляет
Лив чувствовала себя ужасно, напомнив Шону о его метаморфозах в тюрьме. Тепло в его глазах погасло, как свеча, оставляя пустые кусочки зеленого стекла. Выражение его лица лишало ее мужества.
Она выпрямилась во весь рост и изо всех сил старалась не дрожать.
– Ладно, – сказал он после напряженной паузы. – Я принял решение.
– Неужели? – Лив резко затянула пояс. – И?
– Я останусь и обслужу тебя, – сказал он. – Не могу уйти отсюда в таком состоянии. Мой член, как стальной шип. Я сам себя пораню.
Теперь она вообще не могла вздохнуть. Отрешенное выражение лица Шона пугало ее. Исходящая от него сексуальная энергия била волнами.
Он снял рубашку через голову и швырнул ее на пол. Затем присел, расстегнул кобуру на лодыжке и нож, прикрепленный к другой ноге. Быстро и без лишних движений Шон избавился от обуви.
Соблазна, которым было проникнуто каждое слово и жест, не было. Он просто приступал к делу. У Лив в животе все трепетало от сомнений.
Шон снял с себя джинсы, перешагнул через них и отшвырнул ногой. Нижнего белья он не носил. Он стоял перед ней, расставив ноги в агрессивной позе, эрекцию не заметить было невозможно.
В его тонкой улыбке не было ни капли тепла.
– Хочешь взглянуть поближе? Проверить зубы, измерить член? Узнать, соответствую ли я стандартам?
Ха! Как будто ей это нужно. Его сарказм заслуживал резкого ответа, но в голову ничего не приходило. Лив была слишком занята, уставившись на него.
«Не разевай рот. Не доставляй ему удовольствие», – ныл ее внутренний голос, но тщетно. Она потеряла дар речи.
Он был удивительным: большой и объемный, торчащий из клубка упругих бронзовых волос в паху. Его бедра были твердыми и мускулистыми, покрытыми жесткими волосками. Толстые переплетения вен пульсировали вдоль основания его члена; огромная, набухшая головка была огненно-красной. На ней уже сияла блестящая капля. Шон сжал член в кулаке и стал растирать его грубой рукой.
Она никогда не была с кем-то такого огромного размера. Даже приблизительно.
– Итак? Каков вердикт? – спросил он. – Я прошел отбор?
– Может, ты заткнешься наконец и приступишь к работе? – сказала она дрогнувшим голосом.
– Отлично. Нам не о чем говорить, так что давай перейдем прямо к делу. – Он подошел к ней, Лив инстинктивно попятилась и резко уселась на постель, стукнувшись об нее ногами.
Шон навис над ней. От него исходил аромат жара, соли и пота, темного мускуса мужественности, пряного намека на мыло
– Вот так, – сказал он. – Познакомься с ним.
Ничего себе! Он был таким горячим и твердым, а кожа такая нежная… Лив чувствовала, как он пульсирует под ее холодными, дрожащими руками.
Еще одна капля блестящей жидкости вытекла из него ей на руки, и он прижался к ее сложенным ладоням.
– Сожми его, – сказал Шон. – Сильнее.
– Я… я не очень…
– Промокни руку в своей смазке. Натри меня ею, пока я весь не стану скользким. Я хочу, чтобы эти нежные белые ручки принцессы растерли ее королевскую смазку по всему моему члену. М-мм. Роскошно.
– Не мог бы ты прекратить все эти шутки про принцессу? – Лив прикоснулась кончиками пальцев к себе – горячей, пульсирующей и влажной.
– Нет. – Он опустился на колени и раздвинул ее бедра. – Не пойдет. Сделай так.
Она ахнула, когда он медленно и глубоко засунул в нее два пальца; начала извиваться, стонать, когда он согнул их, нажимая и нежно обводя круги. Дрожь внутри нее начала расти все больше и большее, пока не охватила все, а затем распалась на глубокие рыдающие струи удовольствия, как будто в ней забил фонтан.
Тяжело дыша, Лив упала на его горячее и влажное плечо. Рядом со своим лицом она чувствовала его шелковистые и душистые волосы и вдохнула его аромат.
– Ох, – пробормотал Шон. – Это было удивительно. Так горячо. Ты брызнула своим девичьим соком прямо мне на руку. Боже, мне чертовски это понравилось.
– Правда? – Сбитая с толку, Лив приподняла голову.
Торжествующе усмехаясь, Шон вытащил из нее влажную руку и гладил себя ею, пока не стал выглядеть, словно обмазанный маслом.
– Волшебный сок. Заставляет меня по-жесткому сходить с ума. Держи меня, Лив. Сожми меня.
Он водил ее руками вверх и вниз по члену, пока от неторопливого, пульсирующего ритма на самой верхушке не блеснула очередная капля.
Член покачивался у лица Лив. Шон обхватил ее за затылок и осторожно притянул к себе, с молчаливым вопросом в глазах.
Она издала негромкий нервный смешок.
– Ты же не ждешь, что я… о, мечтать не вредно! Эта штука мне в рот не поместится.
– Мне все равно, – сказал Шон. – Поцелуй его. Попробуй меня на вкус. Закрепи нашу сделку.
Шон гладил ее волосы на затылке, не отрывая от нее взгляд. Лив чувствовала силу его желания, действующую на нее, как огромный, неумолимый магнит. Она сжала его еще крепче, так, что тугая, набухшая и горячая головка члена засияла, отчаянно нуждаясь в ее прикосновении.
Шон послушно качнулся ближе. Лив отчетливо слышала, каким громким и прерывистым стало его дыхание.
Она прижалась губами к кончику его члена и провела языком по небольшой щели, слизав капли влаги. Шон вздрогнул и застонал. Да. На вкус он был соленым и бесподобным. Его тело тоже производило волшебный сок.