На грани полуночи

Маккена Шеннон

Как назло, Шон оказался снизу.

Лицо Tи-Рекса едва ли походило на человеческое. Шон уклонился от резкого удара по ключице. Tи-Рекс сжал свои громадные руки вокруг его шеи. Их действия стали напоминать соревнования по борьбе. С бровей парня капал пот, обжигая Шону глаза. Он напряг шею, освобождая руку для быстрого, отчаянного удара в глаз Tи-Рекса.

Tи-Рекс дернулся, и Шон ударил его мощным апперкотом, от чего голова здоровяка качнулась назад на мощной шее. Это сломило его концентрацию, но Шон даже не успел перекатиться, как Ти-Рекс припечатал его к шатким перилам террасы. Доски

заскрипели, подогнулись и уступили. Гвозди завизжали, выдираясь с корнем. Терраса накренилась.

Не было ничего твердого, за что можно было ухватиться. И Шон сорвался с края.

Это было долгое падение, но утес не был гладким, поэтому он подпрыгивал и скользил по голому граниту до тех пор, пока, к счастью, не приземлился на ноги, согнув их в коленях. Он перекатился и застыл лицом вниз, его нос был в нескольких дюймах от прозрачной воды, плескавшейся над разноцветной галькой.

Шон пополз наверх. Tи-Рекс не упал вместе с ним. То, что осталось от террасы, свисало под углом в сорок пять градусов, доски были разбросаны по усыпанному галькой пляжу. Tи-Рекс схватился за жесткий куст на склоне утеса и лез обратно на скалу, где находилась хижина.

Шон лихорадочно огляделся. Он был пойман в ловушку в овраге, со всех сторон окруженном скалой и колючей листвой, и понадобится около десяти отчаянных минут, чтобы выбраться отсюда. Tи-Рекс вернется в хижину через пару минут. Шон выхватил нож. Угол был хреновым, но стоило попытаться. Что он и сделал.

Нож застрял в заднице Tи-Рекса.

Мужик закричал, поскользнулся и снова ухватился за куст. Протянув руку назад, он вытащил нож.

– Спасибо за лезвие, тупой придурок. Тебе понравится то, что я с его помощью сделаю с лицом твоей подружки.

Зажав нож Шона между зубами, Ти-Рекс продолжил подниматься.

Разрезание пластиковых ремней, которыми были связаны запястья, требовало холодной головы и твердых рук, чего у Лив не было. Нож Tи-Рекса был отвратительно острым, и она продолжала наносить себе поверхностные порезы, а может, и что похуже. С таким же успехом Лив могла перерезать себе запястья, но ее это не волновало. Прямо сейчас то, что она может истечь кровью, заботило ее меньше всего.

Лив опустилась на колени на пороге, прижимая коленом рукоять ножа, чтобы удержать выступающее лезвие и распилить наручники. Ее бедра дрожали, а пальцы были скользкими от крови. Нож продолжал елозить из стороны в сторону. Ее сотрясал отчаянный смех. Впервые в жизни ей искренне хотелось весить больше.

Она нашла удачный угол. Дело было сделано. Не задумываясь, Лив юркнула обратно в хижину в поисках оружия.

В голове гудело, перед глазами мерцали звезды, а тишина в оглушенных стрельбой ушах была пустой и неестественной, будто Лив находилась под водой. Она пошарила по грязному полу. Оружие, оружие. Она нашла револьвер Шона под складкой мятой пленки. Пистолет Tи-Рекса нашелся под грудой пожелтевших газет. Лив не могла управляться с двумя пушками сразу, поэтому засунула револьвер Шона сзади за пояс джинсов, надеясь, что не прострелит себе зад, и сжала второй пистолет трясущимися руками. Она сомневалась, что сможет использовать его, если до этого дойдет, так как не могла даже пошевелить онемевшими пальцами.

– Эй,

пупсик.

Из-за звона в ушах тягучий напев Tи-Рекса казался слабым и далеким. Лив размахивала пистолетом, изо всех сил борясь со всеобъемлющим, головокружительным ужасом. О боже.

Шон.

Tи-Рекс видел, как отчаянно дрожит пистолет. Он облизал толстые блестящие губы и усмехнулся. Его лицо было яркой маской крови, из-за чего глаза казались бледными и дикими, как у обезумевшего животного.

Он держал нож, который, должно быть, принадлежал Шону. С острия капала кровь.

Проследив за испуганным взглядом Лив, он рассмеялся, размахивая ножом в воздухе.

– Да, я немного повеселился с твоим дружком, перед тем как перерезать ему горло. Разве ты не слышала его криков? Хочешь знать, что я с ним сделал? – Не подходи. – Собственный голос звучал еще отдаленнее, чем его. И дрожал, как прутик на ветру. – Не приближайся. Я разнесу тебе голову.

– Да неужели? Это «Beretta PX Storm [35] », пупсик, мужское оружие. Оно сломает твои маленькие белые пальчики. Это оружие не для такой красивой сексуальной куколки, как ты. Игра закончена.

[35] Самозарядный пистолет производства итальянской фирмы Беретта, предназначенный для самообороны и правоохранительных органов. Подробнее здесь.

Он шагнул в дверь хижины. Лив поняла, что отступает. Большая ошибка. Она осознала это, когда увидела, как его губы растянулись в злорадной ухмылке.

– Я серьезно, – сказала она дрожащим голосом. – Я тебя убью.

– Нет, не убьешь. Ты хорошая маленькая девочка. Ты не создашь мне никаких проблем. Готов поспорить, ты никому в жизни не создавала проблем.

– Создавала. – Она сглотнула комок, застрявший в горле. – Я одна большая проблема.

Огромные окровавленные руки потянулись к ней.

– Ты же не хочешь, чтобы я рассердился на тебя, – прошептал он. – Ты же хочешь, чтобы я нежно тебя любил. Иди к папочке. Я заставлю тебя забыть этого блондинистого красавчика.

Упоминание о Шоне стало его ошибкой. Чары разрушились, как лопнувший мыльный пузырь. Руки Лив качнулись вверх, и она нажала на спусковой крючок.

Бам. Она услышала звук, будто издалека. Из-за отдачи руки дернулись вверх, и она чуть не ударила себе прямо по лбу тяжелым пистолетом.

В двери появилось неровное отверстие.

Tи-Рекс подпрыгнул.

– Черт!

Лив прицеливалась.

– Ошибаешься. – Она выстрелила снова. Оконное стекло в двери разлетелось вдребезги. – Я не хочу, чтобы ты меня любил. Ненавидь меня. Я тоже тебя ненавижу, кусок дерьма. – Она шагнула к нему, выстрелив опять.

Ти-Рекс отступил, когда пуля угодила в стену позади него. Его взгляд был пустым и испуганным, когда он наткнулся на дверь. Его отступление вызвало у Лив свирепое желание преследовать. Пошатываясь, она шла за ним, отчаянно стреляя и крича от горя и ярости. Он захромал прочь кривой трусцой. Она стреляла и стреляла, не контролируя себя и не имея никакого опыта. Она превратилась в бессмысленную стихию.