На грани полуночи
Шрифт:
Но это не имело значения. Лив наклонилась вперед. Шон издал сдавленный звук, почти стон, когда их губы соприкоснулись.
Поцелуй был почти благоговейным. Они не закрывали глаз, боясь, что другой исчезнет в дымке. Сладкий, совершенный поцелуй. Сияющее, расцветающее чудо. Они не хотели разрушать чары поспешностью, поэтому с осторожным восторгом кружили вокруг. Боясь дышать.
Лив никогда не считала себя экспертом в поцелуях, но она наконец поняла, что значит целоваться. На нее снизошло мгновенное глубокое озарение. Дело не в технике и не в опыте. И
Она хотела одарить его всей нежностью, которая у нее была.
К мужику на стоянке присоединился приятель. Оба гоготали и ржали, выкрикивая грубые комментарии.
Лив было все равно. Они были собаками, лающими издалека.
Она схватила Шона за рубашку. Шон крепко обнял ее, стиснув спину. Губы и языки соединились. Задавая вопросы и требуя ответов. Умоляя о спасении и искуплении. Потребовались бы годы безумных поцелуев, чтобы разобраться со всем этим. Годы отчаянной любви, чтобы компенсировать боль.
Им нужно было только начать. И прямо сейчас было самое подходящее время.
Его рука сомкнулась на ее ладони, сжимающей его бедро. Шон вытащил руку Лив и положил на выпуклость эрекции.
Их глаза встретились. Он предложил ей свое тело, молча прося в ответ отдать ее собственное.
Она не знала, на каких условиях, но ее это больше не заботило. Он мог делать с ней все, что хочет. Прямо здесь, на стоянке, с орущей и смеющейся аудиторией. Лив хотела сорвать с него одежду, позволить внушительному члену упасть ей в руку. Она знала, какой он горячий и твердый, в какую мягкую, шелковистую, невероятно чувствительную кожу он заключен. Ей хотелось провести языком по толстым, узловатым, фиолетовым венам. Сосать его. Забраться на него, оседлать. Наклониться и позволить ему наполнить ее сзади, подготовившись к шторму пульсирующего насилия. Все это ей было необходимо, как воздух. И прямо сейчас.
Лив потянула пряжку его ремня.
– Смотрю, вы время зря не теряете. – В низком голосе сквозило легкое удивление.
Шон подскочил, да так сильно, что ударился лбом о ее лоб.
– Дерьмо, – прошипел он, потирая ее голову. – Прости, детка.
Около джипа стоял молодой парень с мрачными темными глазами, запоминающимся носом и длинными блестящими черными волосами, которые свободно развевались у его лица. Он уставился на нее с искренним любопытством. И Лив зарделась как маков цвет.
Глава 12
– Боже, Майлс. – Шон с трудом поднялся, потирая лоб. – У меня чуть сердечный приступ не случился.
– Ты сказал встретить вас здесь, – оправдываясь, проговорил Майлс. – Сам просил, запугивал, давил на чувство вины. Сказал, что это вопрос жизни и смерти.
Шон потер шишку на лбу, отчаянно желая, чтобы кровь из паха перенаправилась в мозг, подстегнув хотя бы слабый мыслительный процесс.
– Все верно, – процедил он. – Просто у тебя
На лице Майлса появилась и тут же исчезла усмешка.
– В следующий раз, когда я буду драть зад в пять утра, чтобы оказать тебе ужасно сложную и напрягающую услугу, то постараюсь не влезть посреди секса. – Он взглянул на Лив и застенчиво улыбнулся. – Привет. – Затем с сомнением перевел взгляд на Шона. – Так, э-э, это она и есть?
– Она самая, – сказал Шон. – Сегодня утром ее похитили. Я последовал за маячком у нее в обуви до озера Орем. Добрался как раз вовремя.
– Рад, что травма не повредила твое либидо.
Шон издал раздраженный звук.
– Закрой рот, Майлс. Все не так. Я просто создал предлог, объясняющий, почему она в полуголом виде.
– Убедительно, – сухо отозвался Майлс. – Убили парня?
Шон поморщился:
– Он сбежал. Или это мы сбежали. Не уверен, кто набрал больше очков в этом раунде. Слушай, Майлс, будь настоящим мужиком. Отдай даме свою рубашку. Я что, тебе все говорить должен?
Майлс посмотрел на себя.
– М-мм, конечно. – Быстро расстегнув огромную серую рубашку, под которой оказалась обтягивающая черная футболка, он передал рубашку Лив через окно. – Она воняет дымом, – сказал он извиняющимся тоном. – Я ставил звук для панк-группы. Эти выродки смолили косяки всю ночь напролет между выступлениями. Прости.
– Все отлично, – заверила его Лив, закутываясь в рубашку. – Большое спасибо.
Майлс показал большой розовый кусок пластмассы со свисающим с него ключом.
– Не хотите взглянуть на свой номер, ребята?
– Еще как хотим, – сказал Шон, оглядывая стоянку. «Большое пузо» и его приятель залезли в свои грузовики и свалили, и на стоянке было пусто. Шон выпрыгнул из «вранглера», залез на заднее сиденье, засунул «беретту» Tи-Рекса в свой рюкзак, куда вслед за ней отправилось все, что могло пригодиться во время побега.
Они с Лив последовали за Майлсом в номер в конце длинного низкого здания. Майлс открыл дверь и широким жестом пригласил их войти.
Комната оказалась маленькой и затхлой, пахла пылью, влажностью и старыми окурками. Шон почувствовал угрызения совести, что не подумал о месте получше. Подавив неуместные сейчас сомнения, он закрыл дверь гостиничного номера, запер ее и бросил ключ. Это была просто дыра, где можно затаиться, зализывая раны. И, возможно, некоторые другие сладкие и нежные части тела, если ему повезет.
Майлс вытащил связку ключей от машины и бросил ею в него.
– Держи. Надеешься, никто на свете не поверит, что Шон Макклауд может сесть за руль такой девчачьей тачки?
– Типа того. И ты никому не скажешь. Я выбросил свой маячок. Я вне радара. Понял?
Глаза Майлса сузились.
– Не проси меня врать Кону, Сету или Дэви. Эти ублюдки настоящие телепаты.
– Я скоро с ними свяжусь, – заверил его Шон.
– Фокус в том, чтобы придумать, что сказать родителям, – нахмурившись, сказал Майлс. – Они дали мне эту чертову машину всего десять часов назад.