На грани полуночи

Маккена Шеннон

Лив залилась слезами и закрыла руками лицо.

Шон наклонился ближе и, прижавшись к ней, стал целовать ее лицо, снова и снова, нежными, умоляющими о прощении поцелуями. Долгое время они так и лежали, молча обнимая друг друга, пока Лив не смогла говорить.

– Он собирался меня порезать, – прошептала она. – Он собирался проделать со мной ужасные вещи, а потом закопать мой труп в землю.

Рука Шона обвилась вокруг нее.

– Да, но он этого не сделал. Потому что ты сильная, храбрая и ловкая. Он у меня под прицелом,

поверь мне. Я сожалею, что он приблизился к тебе. Сожалею, что он дышал тем же воздухом, что и ты.

– Нет. – Она яростно покачала головой. – Не выставляй меня какой-то там героиней. Я жива только потому, что ты пришел за мной, а не потому, что я такая великолепная, умная или храбрая. Это бред собачий.

Он погладил ее по волосам.

– Не правда. Я видел, как ты укусила этого типа, когда он держал пистолет у твоей головы. Тебе меня не одурачить.

– Ты не понимаешь, – голос Лив дрогнул и сорвался. – Мне было очень страшно. Я бы сказала ему что угодно. Что угодно, понимаешь? Я сказала ему, что отдала тебе записку Кева. Может быть, этим я поставила под угрозу твою жизнь.

Помрачнев, Шон убрал ее руку, прикрывающую влажные глаза, и серьезно проговорил:

– Детка, под пытками ломаются все. Читай по губам: все. Люди не созданы для того, чтобы противостоять такому насилию. Не стоит себя винить. Это пустая трата времени.

Лив выдернула руку и, снова закрыв лицо, покачала головой.

– Я сломался, когда это случилось со мной, – добавил Шон. – Через наносекунду.

Совершенно потрясенная, она резко подняла со лба локоть.

– Ты? Что? Как?

– Видишь это? – Он поднял руку и показал на серебристые линии вдоль ребер. – Это случилось в Сьерра-Леоне. Мне поручили охранять алмазный рудник. Был там один командир, конкурент, который хотел… ну, чтобы сократить скучную историю, это было сделано электрическим проводом.

– О боже, – ахнула Лив. – Это ужасно.

– Довольно хреново, – согласился Шон. – Если честно, с выдержкой у меня беда. Я в мгновение ока заревел и начал звать мамочку. Чертовски ненавижу боль.

После того как она стала свидетельницей его неистового героизма в бою, слова прозвучали так нелепо, что Лив затряслась от смеха, даже глаза заслезились.

– Надо же. Я рад, что мой душераздирающий рассказ о физических и психических страданиях так тебя развеселил, – сказал он сухо.

– Закрой рот, идиот, – прохрипела она, задыхаясь от смеха.

От улыбки вокруг глаз Шона появились сексуальные морщинки.

– Так намного лучше, – сказал он. – Ты меня ругаешь. А это своего рода утешение.

Смех Лив тут же снова перешел в слезы. Перекатившись на живот, она уткнулась лицом в одеяло. По ней пронеслась буря, оставив ее измученной, но как будто более чистой. Она подняла голову.

От раскаленной ярости, плескавшейся в глазах Шона, Лив пробрало холодом до костей.

– Я собираюсь выследить этот садистский кусок

дерьма и разорвать его на части за то, что он с тобой сделал, – твердо сказал он.

Лив встревожилась:

– А разве это не самосуд?

– Самосуд, – подтвердил Шон, приподняв брови. – И что?

– Этому не место в цивилизованном обществе, – ответила она.

Шон откинулся назад и сложил руки за голову.

– Если общество ведет себя цивилизованно по отношению ко мне, я отвечаю ему тем же.

Лив на мгновение задумалась.

– Мне бы самой хотелось убить этого ублюдка.

Шон осторожно покосился на нее.

– Боюсь, я не могу дать тебе подобное обещание, детка. Посмотрим, как дальше пойдет, ладно?

– В задницу всякое «посмотрим», – фыркнула Лив.

Шон любовно погладил упомянутое место.

– Это великолепная задница.

– Не пытайся отвлечь меня сексом. – Заново вспыхнул гнев и, перевернувшись, Лив набросилась на него, колотя по лицу.

Он легко парировал все ее удары. Она совсем помешалась, утопая в бешеной ярости.

Шон прижал ее извивающееся тело к кровати.

– Хочешь, я научу тебя драться? По-настоящему?

– Да! – крикнула она, дергаясь под ним. – Ублюдок! Слезь с меня!

– Это долгий и медленный процесс, – предупредил он. – Я жесткий учитель. Могу надрать задницу. Спроси у Майлса. Я его учил. Я и мои братья.

Лив напряглась и изо всех сил попыталась его столкнуть.

– Я сказала, слезь!

– Ты всегда будешь находиться в невыгодном положении в борьбе с мужчиной, – продолжал Шон. – Независимо от того, как старательно ты тренируешься и насколько ты хороша. Это вопрос биологии: мышечная масса, сила верхней части тела. Все, что я могу обещать, – у тебя будет больше шансов, чем раньше.

Лив затихла, тяжело дыша. Слезы разочарования текли из ее глаз.

– Хорошо, – сказала она, с трудом сглотнув. – Да. Я хочу больше шансов.

– Идет, – ответил Шон.

– Оружие и ножи тоже, – добавила она.

– М-мм, хорошо, – согласился Шон, хотя и выглядел обеспокоенным. – Если ты этого хочешь.

– И бомбы тоже. Говорят, ты о бомбах знаешь все. Я хочу знать все, что знаешь ты. Все.

Он уставился на нее широко открытыми глазами.

– Ты меня пугаешь, детка.

– Вот и славно. Бойся. – Ее взгляд упал на его эрекцию. – Вижу, страх не влияет на твое сексуальное возбуждение.

Он мельком взглянул вниз.

– Точно. Хочешь, чтобы я тебя сейчас трахнул, Лив?

Она посмотрела ему в лицо и тщетно попыталась освободить руки, все еще прижатые к кровати.

– Нет, – сказала она. – Я хочу трахнуть тебя.

– Э-э… и что это значит?

– Я хочу того, чего не могу иметь! – крикнула она. – Мне надоело быть связанной и пассивной. Я хочу бросить тебя на кровать и показать, кто тут босс. Хочу трахать тебя, пока ты не научишься чертовым манерам!