На Грани. Книга 2
Шрифт:
— Ты сам, что ли, главным хочешь заделаться? — вскинулся Тисли, уже считавший себя главарем.
— Может, и я, там видно будет, — с этими словами мужчина шагнул навстречу искалеченному трактиру со сбитой вывеской, снесенной дверью и хлопающими на ветру ставнями.
Глава 22
Море было спокойным и ослепительно синим. Теперь-то Лотэсса уже привыкла к этому цвету, но поначалу не могла оторвать глаз. Оказалось, что лишь у берега вода имела молочно-голубой оттенок, а на глубине темнела бесконечной синью. Шел второй день пути, и Тэсс испытывала довольно противоречивые эмоции. Она впервые в жизни путешествовала на корабле, и для нее были внове как радости, так и трудности подобного передвижения.
За
Ступив на борт, Лотэсса поначалу ужасно боялась пресловутой морской болезни. Но то ли она оказалась не подвержена сей слабости, то ли сказалось исключительно спокойное море — так или иначе, девушка не испытывала особых неудобств, разве что порой шаталась из стороны в сторону, идя по палубе. Впрочем, разгуливала она не так уж много, больше стояла у борта, глядя вдаль. В каюте, выделенной ей капитаном, Тэсс чувствовала себя неуютно. Теснота, темнота, сырость, спертый воздух — все это делало каюту совершенно непривлекательным местом, несмотря на стены, обшитые дорогими деревянными панелями, яркие ткани и прочие предметы роскоши. Свежий крепкий морской ветер и насыщенная синева воды манили девушку куда больше.
Теперь Тэсса выглядела настоящей латирянкой. Кроме наряда, она решилась соорудить типичную латирскую прическу, заплетя волосы в двенадцать кос, перевитых узкими лентами. Смотрясь в зеркало, девушка находила, что выглядит странно, но по-своему привлекательно, не то что в кошмарном сантэрском наряде. Зато для морского путешествия новая прическа обладала неоспоримым достоинством: ветер не мог трепать плотно заплетенные волосы.
Проведя почти весь день на палубе, Лотэсса могла наблюдать за движением солнца, которое теперь медленно, но неумолимо скатывалось к кромке горизонта. К ней подошел Дайриец. В течение дня он довольно-таки много времени проводил рядом со своей невестой. То ли оттого, что ему тоже нравилось стоять и любоваться морем, вдыхая солоноватый ветер, то ли он не хотел оставлять Тэссу одну среди мужчин. Конечно, матросы старались проявить почтительность к состоятельным пассажирам, но было заметно, что присутствие женщины все равно будоражит их. Капитану Валтор по сложившейся традиции представил девушку как сестру, это объяснило необходимость путешествовать в разных каютах. Впрочем, назовись они мужем и женой, это вряд ли остановило бы матросов от чрезвычайно заинтересованных взглядов, бросаемых на знатную латирянку, коей являлась в их представлении Тэсс.
— Знаете, энья Лотэсса, из вас вышла бы замечательная носовая фигура, только в этом случае вестница получилась бы действительно прекрасной, — заметил Малтэйр. — И как только вы умудряетесь практически неподвижно стоять часами, неотрывно глядя вдаль?
— У меня просто нет выбора, — она пожала плечами. — Каюта напоминает мне какую-то темницу, и я соглашусь войти туда только ради сна. Хотя прошлой ночью заснула я с трудом. Наверное, с непривычки. А здесь мне хорошо, даже кашель почти не мучает.
При упоминании о кашле лицо короля потемнело. Дайриец очень серьезно относился к ее болезни. Тэсса и сама давно поняла, что кашель и боль в горле, которая в последнее время почти не оставляла ее, это вовсе не простуда. Еще Энлил дала девушке понять, что болезнь имеет магическую причину. Узнав от Маритэ, что даритель проклятого ильдовского кольца — сам Изгой, девушка пришла к выводу, что и сны ее и болезнь являются платой за то, что она посягнула на реликвию, которую имели право носить лишь
— Мне жаль, но придется увести вас отсюда на какое-то время, — Дайриец осторожно отцепил ее пальцы от перил, словно она собралась оказывать сопротивление и остаться на палубе любой ценой. — Капитан пригласил нас к ужину и отказ воспримет как обиду. У шургатцев какие-то особые правила гостеприимства.
— Хорошо, я пойду, — Тэсс вовсе не собиралась перечить. — Тем более, толком не ела со вчерашнего дня.
Капитанская каюта располагалась на корме и представляла собой просторное, светлое помещение с окнами, занимающими половину стены, и этим выгодно отличалась от тех, что были отведены пассажирам. Роскошь тут присутствовала в каждой детали, причем роскошь яркая и кричащая. Ковры, кованые светильники, шелковые и бархатные подушки, разбросанные по полу, серебряная посуда и даже парочка статуй. В таком помещении Тэсс бы, пожалуй, не отказалась проводить время, но об этом не могло быть и речи. Капитан чем-то отдаленно напоминал Энлил — формой носа, темными вьющимися волосами, смуглой кожей и ярким цветом глаз. Впрочем, как девушка успела заметить, глядя на матросов, яркие глаза являлись для шургатцев обычным делом, а светлокожих и светловолосых среди них вообще не было.
Когда они с Валтором вошли, капитан поклонился, а затем с улыбкой обратился к Лотэссе. Та, разумеется, не поняла ни слова и мысленно послала парочку проклятий тем, кто учил ее бесполезному валэйнскому, словно рассчитывая на возможность вести беседы с поэтами, умершими много веков назад. Вот знания Малтэйра оказались куда полезнее. Он ответил капитану, а потом перевел для спутницы суть их короткой беседы, добавив кое-что от себя.
— Наш капитан — его, кстати, зовут Англат — выражает радость по поводу вашего пребывания на его корабле и посещения его скромного приюта. Кроме этого, он успел воздать весьма витиеватую похвалу вашей красоте. Меня же он спросил, свободно ли сердце моей прекрасной сестры. Пришлось разочаровать беднягу, объявив, что моя сестра помолвлена. Будьте любезны, ведите себя соответственно.
— Вы полагаете, что я стала бы кокетничать с капитаном?! — девушка изумленно изогнула бровь. — Серьезно? Тогда следовало бы заодно предостеречь меня от заигрывания с матросами.
— Я не хотел вас обидеть, — покаянным тоном произнес король, присаживаясь за стол.
На столе, сервированном дорогой вычурной посудой, стояли кувшины и большой поднос с фруктами. Еду же перед каждым присутствующим поставил матрос, прислуживающий за столом. Здесь не было обилия блюд, из которого можно выбирать. На каждой тарелке лежала какая-то рыба, овощи и лепешка. В общем-то, глупо ждать, что капитанская трапеза будет напоминать обеды в замке Линсаров или в Нианоне. Лепешка оказалась просто восхитительной, да и овощи голодная девушка съела с большим аппетитом. А вот рыбу она осилить не смогла из-за обилия костей, которые ненавидела с детства, благо их повара прекрасно умели готовить рыбу, предварительно избавившись от этой мерзости. Тэсса печально ковырялась в рыбе, создавая иллюзию еды, одновременно боясь обидеть хозяина с его особыми представлениями о гостеприимстве и страдая от неутоленного голода.
В каюту заглянул один из матросов, обратился к капитану, и тот, извинившись, вышел. Не успел Англат покинуть комнату, как король без лишних слов придвинул к себе тарелку Лотэссы, переложил с нее злополучную рыбу на свою, а девушке отдал свой хлеб. Таким образом Валтор избавил ее от чувства неловкости за отвергнутое блюдо, любезно предложенное хозяином, и заодно от голода. Тэсс ощутила благодарность, смешанную с неловкостью. С одной стороны, король ее действительно выручил, с другой — это перекладывание еды из тарелки в тарелку выглядело каким-то слишком уж вольным жестом, возможным лишь между близкими людьми. Девушка промолчала, вздохнула и впилась зубами в чудесную мякоть пожертвованной лепешки.