На грани
Шрифт:
Однако для нескольких веток Рюриковичей, двух или трех было сделано исключение. Эти ветки, несмотря на наличие примесей в крови, были сохранены. Почему Федор не знал. Но одним из этих родов был род Великопермских князей и, в частности, я, Ермолич Андрей Борисович. Ермолич это, кстати, фамилия от имени основателя рода Ермолая, который еще лет триста назад стал князем в Пермском крае.
Выслушав все это, я стал поднимать ларец со дна ямы. Достав его, я очень долго пытался его открыть, пока Федор, видимо, решив еще раз убедиться, что я не тот, кем кажусь, произнес:
– Открыть его может только истинный Великопермский князь и только своей родовой
Я усмехнулся и внимательно осмотрел ларец. Это скорее был не ларец, а сундук. На боковой стенке я нашел выгравированного двуглавого орла. Правда, этот орел больше походил не на российского, а на византийского орла.
Я приложил к нему руку и запустил в орла синюю энергию. И ничего не произошло. Тогда я зажег белую энергию, и тогда клюв у орла вдруг приоткрылся. Я мысленно последовал вслед за лучом магической энергии и будто попал трехмерный лабиринт. Пройдя этот лабиринт насквозь, я вновь вернулся в реальность и поднял в крышку ларца.
Сверху лежала огромная ярко раскрашенная книжка.
– Что это, - спросил я у Федора.
Федор, по-видимому, под впечатлением того, как я легко открыл фамильный ларец, незамедлительно ответил:
– Это детская книжка, по которой вы учились читать и осваивали магию. Неужто не помните?
Я отрицательно покачал головой.
Взяв в руки книгу, я стал внимательно ее рассматривать. Книга была похожа на нечто среднее между хрестоматией и учебником и называлась «Собрание русских сказок». Разглядывая ее, я не мог отвязаться от ощущения, что будто кто-то ведет меня, не давая оторваться от книги. Хотя, казалось, время не терпит и надо было изучить все остальное содержимое ларца. Но что-то не давало мне оторвать глаз от книги. И я наконец понял – что. Книга была ярко раскрашена, но каким-то не совсем обычным способом. Каждая буква имела свой цвет, но этих цветов было несколько: зеленый, красный, голубой, оранжевый, фиолетовый, желтый, синий.
Почему-то я вспомнил, как в первый день моего появления в этом мире, Федор Иванович, сказал мне, что когда я подниму ларец, то, чтобы прочесть мне, что зашифровано в бумагах, мне надо вспомнить, во что я играл с отцом.
– Какая красивая книга, да Федор? – начал я издалека.
– Еще бы! Ваш батюшка незадолго до своей смерти специально для вас заказал ее сделать. Вам тогда аккурат девять лет было.
– Да помню! А вот во что мы с батюшкой играли – не помню.
– Так, с этой книжкой и играли!
– А как?
– Не знаю, барин. Помню, что батюшка звал в радугу поиграть. Он вам буквы показывал, а вы ему цвета называли.
И тут я сообразил, каким должен быть правильный порядок цветовой гаммы в книге: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Сразу всплыла в памяти считалочка, намертво вбивающая в детский мозг, порядок цветов в радуге: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан».
Сразу стало понятно, как прочитать, то, что зашифровано в книге. Шифр оказался немудреным. Надо было последовательно складывать из текста книги буквы одного цвета до тех пор, пока они не образуют слово. Первым было слово «дорогой» из красных букв. Потом надо было переходить к буквам следующего цвета радуги – оранжевому и снова до тех пор, пока не образуется следующее слово. Так, я должен был прочесть послание отца. Хотя время это должно было занять немало.
Глава 25
Я перебрался в дом. Вместе с Сергеем мы дотащили
Олега Сильвестрыча я попросил приглядывать за дядькой Федором. Олег, кивнул, хотя было видно, что просьба не доставила ему удовольствие.
Янису поручил растопить печь и выставить из маленьких оконных проемов рамы со слюдой в переплетах. По идее так комната должна была избавиться от сырости и затхлости – извечных спутников заброшенных домов, даже деревянных.
Я не очень понимал, сколько займет у меня расшифровка письма, но хотел заняться ей в максимально комфортных условиях. И судя по всему, никто, кроме нас, не мог его нам обеспечить.
Хотя я, как теперь выяснилось, и был князь, но по меркам князей был беден как церковная мышь. К купчей была приложена податная роспись десятилетней давности. Так вот, согласно ей, тогда у моего отца – князя Бориса Великопермского было в собственности сельцо Юрьевское с двумя крестьянскими дворами, да немного пашни. И все.
Недаром, ой недаром мой отец пошел в драгуны к Петру Первому служить. Хотя у Петра Великого все дворяне обязаны были служить.
Я хотел было продолжить расшифровку письма, но меня останавливало, почти не сдерживаемое любопытство Ариэля. Он практически нависал надо мной, пока я открывал ларец.
Любезно предложив Ариэлю сесть в резное кресло, я развернул ларец так, чтобы его содержимое не мог видеть ни Ариэль, ни Федор.
Кроме книги сказок, в ларце оказалось немного золота и фамильных драгоценностей. Как сказал, Федор, все это когда-то принадлежало моей матери. Еще в ларце было несколько икон в дорогих окладах, пачка документов, отрез какой-то, судя по всему, дорогой ткани, кинжал, табакерка и карта.
Кинжал, со слов Федора, тоже был родовой и был выкован из, как он сказал «пермской крицы» пермскими колдунами и преподнесены Ермолаю, основателю рода в знак принятия его власти.
Я вытащил кинжал из дорогих ножен. Это был странный предмет. Его клинок был очень стар и темен, даже скорей черен. Но стоило мне коснуться его пальцем, проверяя остроту, как все изменилось. Прикоснувшись к клинку – я порезался. Причем даже не почувствовал этого.
Я просто приложил подушечку большого пальца, и лезвие будто на мгновение срослось с ней. И тут же по клинку спиралью побежали тёмно-зелёные искры. У самой рукояти искры образовали хищный профиль головы орла. Тело орла, его крылья и лапы были вырезаны на костяной рукоятке кинжала. Причем очевидно, что рукоять кинжала была сделана значительно позже самого клинка. И тем не менее голова из зеленых искр была идеальным продолжением тушки на рукоятки.
– Признал! – удивленно выдохнул Федор.
Ариэль тоже хмыкнул что-то заинтересованное. Остальные промолчали.
Следующей я стал разглядывать карту. Это была карта Европейской России, но на латинском языке. По мне так обычная карта начала восемнадцатого века. Очень немного приблизительно нанесенных географических объектов и очень много зверушек, цветов и завитушек по полям. Единственное, что на ней, привлекло мое внимание, был крест, поставленный чьей-то рукой у какого-то местечка на реке, Вага. Но карта была мелкомасштабная, размером не больше чем три листа А4 и понять конкретно, к какому месту относится крест, было нереально.