На грани
Шрифт:
В Ярославле довольно быстро нашли уездное дворянское собрание, и я у стряпчего отобрал дарственную на поместье.
В принципе я вообще мог не заезжать за дарственной, однако с моей точки зрения это был простейший способ узнать, где оно вообще располагается. Иначе было бы странно, если бы барин, родившийся и выросший в этом поместье, спрашивал у каждого встречного, где оно находится. Здесь байкой про контузию не отделаешься.
Оказалось, что поместье мое находилось в сельце Юрьевском. Но самое интересное было не это.
Буквально за час перед нами
– Но как? Как дядька сумел так быстро уведомить своего брата? – задал я этот вопрос в воздух, выходя от стряпчего.
Олег улыбнулся:
– Чему ты удивляешься? Как минимум две возможности. Либо авалонским экипажем доставлена, что вряд ли, либо голубиной почтой, что, скорее всего.
Когда мы добрались до сельца Юрьевского, передо мной предстал заброшенный господский дом. Был от деревянным двухэтажным теремом под высокой крышей, покрытой полусгнившей дранкой. По нему было видно, что когда-то это было роскошное сооружение, украшенное резьбой и выкрашенное золотой, синей и красной краской.
Впрочем в терем я заходить не стал, все-таки это не мой отчий дом. Ермолича – да, но не мой. Да и были дела поважнее. Я сразу направился в запущенный сад позади дома. Где-то там дядька Федор зарыл ларец с отцовскими бумагами.
И я сразу увидел где. Посреди сада на небольшом пригорке под яблоней кто-то усиленно махал лопатой. Кто – я не видел. Была видна только методично взлетающий над ямой штык лопаты выбрасывающий очередную порцию земли.
Судя по всему, яма была глубокая. Когда я подошел, то обнаружил на ее дне Федора Ивановича. Я удивился, но не очень. Да, кругом магия, но как умудрился дядька Федор опередить меня. Ведь выехал всего на четверть часа раньше нас и на лошади. Однако яму успел почти на два метра вырыть.
– И что мы тут делаем? – спросил я, присев на корточки у края ямы.
– Достаю ларец Бориса Матвеевича – перестав капать, ответил снизу дядька Федор.
– Без меня мое добро решил забрать, холоп! – я гневно посмотрел на Федора.
– Я не холоп, я однодворец, и ты мне не указ. Лучше помоги мне выбраться – Федор Иванович, протянул мне одним концом черенок лопаты.
Я уже было хотел ухватиться за него и вытянуть дядьку наружу, но что-то мне понравилось во взгляде Федора. Еще утянет вниз, борись с ним потом там внизу.
Я посмотрел по сторонам и увидел рядом с ямой веревку. Видимо, с помощью него Федор рассчитывал вытащить ларец со дна ямы.
Сделал петлю, набросил на черенок, потянул и вытащил наружу.
– Ну теперь изволь объяснится, почему ты решил украсть мой ларец?
– Он не твой, он принадлежит наследнику Бориса Матвеевича, князя Великопермского, Андрею Борисовичу Ермоличу, теперь тоже князю, а кто ты такой я не знаю.
От того, как, стали развиваться события, я немного припух. Только что мне
По ошарашенным лицам моих друзей, тоже было видно, что они не успевают за развитием событий. Только Олег Сельвестрыч старался ничем не выдать своего удивления, да еще, пожалуй, для Ариэля новость о моем княжеском достоинстве не была новостью.
– Ну-ка давай, Федор Иванович, кратко и внятно с чего я вдруг перестал быть для тебя Андреем Борисовичем Ермоличем?
Как оказалось, Федор Иванович уже давно стал замечать за мной изменения в поведении. Еще с Риги. Но там я не так поступлю, то здесь не то сделаю. Но окончательно его убедил в том, что я не Ермолич мой анализ крови. У Великопермских князей была примесь только крови гномов. Никакой оркской и тем более авалонской крови не было.
Да, аргумент был, как говорится,, железобетонный. Никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Надо было что-то делать, как-то спасать положение. И я перешел в атаку:
– А откуда тебе, простому слуге, известен состав княжеской крови, а? Может, тебе сам мой отец, Борис Матвеевич рассказывал? Даже если так, не думаешь же ты, что он обязательно тебе рассказал всю правду. Ты же знаешь мой отец не такой! – блефанул я своей памятью об отце.
– Да он не такой. Поэтому мы сами взяли твою кровь в 14 лет и проверили – с вызовом бросил дядька Федор и тут же прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего.
Я подошел к дядьке Федору, вытащил стилет. Федор было дернулся, но увидев у меня в другой руке нацеленный на него пистолет, дергаться перестал. Я одним движением вскрыл ему рукав рубахи и развернул руку так, чтобы видеть, что у него на внутренней стороне плеча. Увидев половину двуглавого орла, спросил:
– Мы это кто? Часом, не Стражи, о принадлежности к которым, ты почему-то забыл мне сообщить? Уж если кровь взяли Стражи, то откуда ты знаешь, что кровь взяли правильно? Если у вас есть способ брать кровь правильно, то почему государевы люди авалонцев для этого пользуют. А если и вам авалонцы с образцами крови помогают, то не предательство ли это? И тогда, зачем ты приставлен ко мне? Не затем ли, чтобы уморить меня? И это после стольких лет службы и после всего, что мой отец сделал для тебя?
Набрасывая дядьке Федору вопросы, я тем самым старался вывести его из равновесия и тем самым узнать то, что знает он.
Федор Иванович от моих вопросов, как от ударов прикрылся ладонью:
– Нет, я не предавал, я был поставлен защищать и беречь.
– Рассказывай, дядька Федор?
Многое из того, что рассказал Федор, я уже знал.
Стражи были призваны не допустить к власти в Российской Империи представителей элит, у которых в крови были примеси крови других родов.
Самое главное — не дать прийти к власти многочисленным представителям Рюриковичей. Так как у большинства его представителей кровь была нечиста. Однако большинство Рюриковичей пало еще в Смутное время. Выжили самые мелкие ветки рода и только те, у которых кровь была чиста.