На границе двух миров
Шрифт:
— Как ты это сделал?
— И не надейся, — улыбнулся я. — Нет никакого чудо-способа помешать противнику поставить щит. У меня получилось только из-за скорости исполнения, в норме ты должна ставить его настолько быстро, чтобы для помех просто не осталось времени. Ну, а после создания взломать щит можно только силой. Это же тебе не сейф какой-нибудь или программа — обычная силовая плоскость, простая настолько, что сложные способы против нее не работают.
— Точно? — подозрительно прищурилась она.
Тем не менее, спорить она не стала. Вместо этого она рухнула
— Абсолютно, — соврал я. — Это как… ну, настоящий щит, из металла. Как ты его ломать будешь, если потребуется?
— Никак, — ответила она. — Надо атаковать с флангов или в смотровую щель.
— Ну, что-то типа того, — кивнул я. — Только щиты обычно замкнуты и смотровых щелей не имеют. В норме защитное поле создают кристаллы, и оно в точности повторяет очертания тела, на расстоянии пары сантиметров от брони. В общем, что хочешь делай, но пока щит не пробит — нанести вред пользователю невозможно.
— Чертовы терминаторы… Как вообще против вас драться?
— Так я к этому и веду, — улыбнулся я. — С нами не надо драться, с нами надо дружить.
Она только сокрушенно покачала головой.
— Не мне решать, — наконец ответила она.
— Возможно. Но тебе же сказали смотреть в оба и думать, не так ли?
В ответ — лишь хмурый взгляд исподлобья.
— Да ладно тебе, тоже мне хитрый план. Я бы стал плохо думать о твоем начальстве, не отдай они тебе этого приказа.
Сара продолжала молча жевать свою «шоколадку». Ей бы партизанкой родиться…
— Я на вашей стороне, честно, — я предпринял еще одну попытку. — И я знаю, что Тассадар, адмирал Армады, тоже не желает войны. Черт, да я уверен, что даже Конклав ее не желает — лишь опасается такой возможности. Просто не давайте нам повода.
Я вздохнул, услышав в ответ тишину. Этот разговор в различных вариациях повторялся уже неделю подряд, с того момента, как мы начали эти тренировки.
— …Не мне решать.
Интересно, почему я не могу поступить также?.. Сказать: «не мне решать», «это не мое дело», «меня к этому не готовили», «пусть этим занимаются те, кому за это платят» или любую из поистине бесконечного количества отмазок, придуманных человечеством за тысячелетия своей истории? В войне между протоссами и людьми проиграет именно человечество, а я окажусь на стороне победителей. Никто не обвинит юного протосса, не закончившего даже первый курс Академии, если он вернется на безопасный Аиур, чтобы закончить обучение. Джим вздохнет и скажет: «ему не позволили», а потом примется за дело сам и, будем откровенны, этому парню, едва закончившему школу на трояки, природа отмерила куда больше талантов, чем мне.
«Тамплиерам досталась отвага и доблесть» — сказал мне Тассадар. Два года назад, когда Менгск просил меня о помощи — я отказал ему, предпочтя собственную безопасность и спокойствие смертельной опасности, которая, без сомнения,
Так почему я сейчас здесь? Потому ли, что, совершив ту ошибку, я не могу себе позволить допустить ее повторения, или все дело в том, что теперь я — Тамплиер, чье достоинство — отвага и доблесть, а трусость — никогда не числилась в недостатках?..
…Возможно, я уже никогда не смогу разобраться в том, что во мне — мое, а что — привнесено извне.
— И, раз уж мы заговорили о личном мнении… — начал я. — Как ты думаешь, это не Менгск натравливает зергов на планеты Конфедерации?
Джим пообещал мне, что мы справимся, пообещал, что найдем виновных и отведем угрозу от его вида, не вмешивая Армаду однако… однако мы с ним оба понимали, как мало у нас шансов. У нас нет собственной шпионской сети, чтобы подтвердить или опровергнуть вину Конфедерации или Синдиката. В рядах Сынов Корхала я — официальное лицо, посол инопланетной цивилизации, подчиненные Арктура следят за каждый моим шагом, словом и случайным взглядом, а сам Рейнор — всего лишь капитан 4-ой отдельной моторизированной роты, чужак без полезных знакомств и связей.
Во время того самого судьбоносного разговора в моей каюте, мы не договаривались с шерифом о плане действий — было мало времени и каждая лишняя секунда работы «глушилки» оборачивалась ненужным риском. Нам и не нужно было произносить вслух слова — Джим молчаливо взял на себя главную тяжесть и в последние дни, как я понял из наших редких встреч, шнырял по кораблю, заводя эти самые полезные связи и пытаясь вытащить на свет любые скрываемые от него сведения. Уж что-что, а располагать к себе людей он всегда умел…
Ну а я… мне оставалось немногое — ужины с Менгском и его приближенными, их осторожные вопросы о протоссах и мои не менее осторожные ответы, чтение и перечитывание отчетов, которыми Сыны Корхала посчитали нужным со мной поделиться, присутствие на совещаниях (настоящих, постановночных? Кто бы знал)… и вот эти вот тренировки с Сарой, исполнение моего обещания, данного при обороне Бункера.
Керриган была правой рукой Арктура, самой доверенной оперативницей, выполняющей самые важные и трудные, граничащие с невыполнимыми, задания — если ее босс замешан в происходящем, скорее всего, она об этом знает. Возможно, эффективнее было доверить это шерифу, но… когда я сказал ему, что возьму экс-Призрака на себя, он испытал облегчение.
Наверное, это очень паршивое чувство — шпионить за тем, в кого влюблен.
Эмпатия и чтение мыслей мне в этом деле не помогут, мой оппонент — такой же псионик, как и я. Скорее всего, у меня получилось бы пробить ее защиту прямой атакой, но силовой вариант был просто напросто бессмысленен в этой ситуации — от него было бы больше проблем, чем пользы.
Так что рассчитывать я мог только на собственные мозги. Более чем уверен, что шпион из меня неважный, но ведь и Сара — в первую очередь диверсант-штурмовик, а не интриган-разведчик.