На круги своя
Шрифт:
А Соланжа все нет. Когда он так нужен! Не понимает, дурак, что на шею бы бросилась, куда угодно пошла, лишь бы Эллан…
Снова принялась за тяжелую работу. Толкала и толкала, радуясь любой подвижке. И смогла!
Эллан рухнул на камни, разбив нос. Ничего, заживлю.
Кое-как слезла и нырнула в чужое тело, заметалась в поисках сознания. Искала и не находила. Неужели умер?!
Кровь, кажется, больше не течет…
Нет, пожалуйста, не умирай!
Отчаянье накрыло удушливой волной.
Звала Эллана,
На подкорке сознания мелькнуло: жаль Соланжа Альдейна. Опоздать на доли мгновения и застать бездыханное тело возлюбленной. Но он некромант, в его силах вернуть меня в мир живых. Как в моих — спасти Эллана.
Есть! Тончайшая ниточка, крошечный лучик света.
Ты Чувствующий, ты потянешься на зов. Разумеется, если захочешь, иначе все бесполезно, душа отлетит.
Но она вернулась.
Сознание Эллана заключило в теплый кокон, поддерживая, пока я в поте лица латала раны.
Снова и снова одно и то же: очистить сосуды, залепить стенки, восстановить ткани.
Тяжелее всего пришлось с печенью. Она серьезно пострадала. И с ребрами. Ланги не оставили целых. Еще трещина в позвоночнике, внутренние ушибы — всего не перечислишь.
Я нужна ему, он вернулся!
Окрыленная любовью, сгорала, подобно свече. Угасала и радовалась, что Эллан медленно возвращается к жизни.
— Давай помогу! — Меня решительно вытолкнули из чужого тела. — Тут дело для некроманта.
Соланж!
В порыве чувств обняла его, уткнулась в рубашку и разрыдалась, выплескивая всю ту боль, весь тот ужас, который сдерживала. Волосы и руки тут же пропахли вербеной, ставшей отныне символом защиты и спасения. Рубашка Соланжа намокла, но он и не думал протестовать, молчал.
Мимолетное касание губ — и вот я лежу на земле, прихожу в себя. Перед глазами — радужный туман. Сквозь него проступают смутные очертания фигуры и светлые волосы. Они снова распущены и обвивают лицо Эллана, будто змеи.
Змеи!
Вскочила, игнорируя дурноту — последствия переутомления, взмолилась: «Не убивайте его!»
Соланж ревнует к Эллану, а тут такой случай. Не сумел удержать и все. И никакого выбора. Девушка погорюет и скажет заветное «да».
Некромант вздрогнул и обернулся. Даже в темноте видела его горькую улыбку.
— Значит, не внушение, — мрачно пробормотал он. — Значит, нужен.
Соланж ненадолго замолчал, а потом тряхнул головой.
— Хорошо, будет жить. Иметь в должниках Чувствующего дорогого стоит.
— Я беру его долг на себя, — голос оказался неожиданно тверд. — И вы пальцем его не тронете, иначе никогда меня не увидите. Пойду и сдамся лангам. Кстати, чем больше вы медлите, тем скорее нас заметят.
— Не заметят, — заверил некромант. — Я позаботился.
Показалось,
Знаю, рисковала, но угроза сработала, Эллан останется жив.
Долг отдам. Догадываюсь, чего потребует Соланж. Утолю желание и забуду. Может, у самой пройдет непонятное влечение к альбиносу. С каждым днем думала о нем все чаще. Не так, как об Эллане. Если сравнивать с огнем, то к лорду у меня ровное пламя домашнего очага, а к некроманту — неистовая пляска пожара.
И тут я услышала тихий голос в голове, будто шелест листвы: «Иди! Зачем тебе обуза?»
Будто пощечину дал!
Вскочила и рванулась к Эллану. Едва не упала от слабости, спасибо, Соланж поддержал.
Лорд почти не дышал. Веки закрыты. Теперь, в магическом свете, видела, что с ним сделали. Заплывший глаз, рассеченная бровь, ошейник, заляпанный кровью. Идиотка, я его не сняла! Радовалась успехам лечения и забыла, как легко их свести на нет ошейником.
Пальцы скручены судорогой. Сломаны, конечно. Все до единого. Запястья тоже.
Половины зубов нет, губа порвана. Что они с ним делали, твари?!
Во мне вновь закипала злоба. Обернулась к молчаливо наблюдавшему Соланжу и, стиснув губы в ниточку, указала на замок. Сказала не с первого раза, но сказала:
— Я хочу, чтобы они умерли. Все мужчины, которые его пытали. Чтобы мучились, как он, просили пощады. А остальные смотрели, как наблюдали за казнью.
Некромант усмехнулся и покачал головой.
— Лорд Марон сам убьет. Заверяю, Дария, он замок с землей сровняет. Судя по тому, что видел в обрывках воспоминаний, милорд за два дня отправил на тот свет пятьдесят лангов. Из них только двадцать — обычные солдаты.
Пятьдесят человек! Больше, чем говорил двоюродный дядя. Как такое возможно? Теперь понятно, почему ланги его взяли: выложился без остатка, и отчего не хотели откладывать казнь.
— Помогите снять ошейник, и давайте его оживлять, — уставшим голосом, уже успокоившись, попросила я и устроилась на коленях подле головы Эллана.
— Что получу взамен? — прищурившись, поинтересовался Соланж.
Он навис надо мной, сложив руки на груди. Древний император на фоне скал.
— Потом! — отмахнулась я, нащупала механизм и бережно высвободила шею Эллана.
Заранее подложила руку, иначе бы сломала лорду позвоночник.
Откуда только силы взялись?
Напряглась, утерла пот со лба и срастила кости. Соланж помогал, убирал страшные последствия казни, заставлял легкие дышать, а не захлебываться кровью.
Нельзя переносить Эллана порталом, пока не создадим минимальный резерв жизненных сил. Потребуется часа два, не меньше.
Не заметила, как в меня вошло на-ре лорда. Обошлось без онемения, только на миг стало очень холодно.
«Позволь мне, — раздался все тот же знакомый голос в голове. — Закрой глаза».