На круги своя
Шрифт:
Словно очнувшись ото сна, поступила так, как следовало сделать с самого начала, — ударила Соланжа по лицу. И не просто дала пощечину, а разбила нос. Некромант с блуждающей сумасшедшей усмешкой вытер кровь и оправил мою ночную рубашку, обнажившую больше, чем следует.
— Ты научилась показывать зубы. Занятно! До встречи, Дария. Верю, она произойдет очень скоро. А если нет, я помогу. Ведь ты хочешь меня, хочешь, вопреки всей своей любви к Марону, только не желаешь признаться себе. Почему? — он присел рядом на корточки, и я невольно подобралась,
— Я не ваша и никогда ей не стану! — раскрасневшись, выпалила в лицо некроманту и замахнулась для нового удара.
Соланж перехватил руку, нежно поцеловал в ямочку ладони и устало спросил:
— И как же мне жить, если без тебя все бессмысленно?
Не нашлась, что ответить. Запал прошел. Сидела и смотрела на Соланжа. Тот не двигался. Ссутулившись, он словно вошел в транс. Вот тебе и властный непобедимый маг! Оказывается, он мог уставать, испытывать боль и страх. Такой Соланж Альдейн оказался роднее. Я простила и поцелуй, и ласки за одни поникшие плечи.
— Вы… Вам не нужна помощь лекаря?
Прежде не задумывалась над этим. Мнилось, некромант априори всегда полон сил.
Потянулась к Соланжу, чтобы взглянуть, но тот качнул головой. Однако лекари упорные, поэтому, вопреки отказу больного, присела рядом, силясь понять, что скрывают душа и тело.
Страшно раскрываться, но где-то в глубине сознания верила, ничего плохого не случится.
— Ты вечно рвешься всем помогать! — Губы Соланжа тронула легкая улыбка. Я не видела — чувствовала и улыбнулась в ответ. — Хоть раз подумай о себе.
Рука некроманта ласково коснулась волос, а в следующее мгновение Соланж легко поднялся на ноги. Глянув в окно, на круглолицую луну, он заметил:
— Поздно уже. Вряд ли Эллану Марону понравится, что любимая женщина сидит в спальне с мужчиной. Особенно тем, которому он должен.
— Я должна, — поправила некроманта и тоже встала.
Завернулась в упавший на пол плед, но теплее не стало. Наоборот, меня била дрожь. Разбуженная совесть грызла сворой голодных собак.
— Позвольте завтра справиться о вашем здоровье, леди, — некромант галантно поклонился и театрально вскинул руки. — О нет, не провожайте, не будите слуг. Лорд Марон дал временное разрешение на порталы.
Не успела и слова сказать, как Соланж растворился в ночи. Только легкий аромат вербены витал в воздухе. Если прежде он раздражал, теперь казался чуть ли не самым приятным запахом в мире.
Тело эгоистично напомнило о крепких мужских руках, настойчивых поцелуях. Грудь мгновенно набухла и заныла. Она жаждала продолжения ласки, как и нечто внутри, подталкивавшее к Соланжу, нашептывавшее раствориться в его запахе и не сопротивляться страсти.
Закусила губу. Кровь отрезвила.
Вот так, Дария, немного холодной воды, чтобы умерила разыгравшееся желание, и вперед, к Эллану. Все равно не усну, не взглянув, как он. Если говорил с Соланжем, то лучше,
Соланж…
Память услужливо воскресила недавние ощущения.
Великая Мать, как же мне надоело разрываться между камином и пожаром, двумя мужчинами, которые привлекали каждый по-своему!
Говорю с Соланжем и думаю об Эллане. Спешу к лорду и вспоминаю некроманта.
Впервые призналась: да, я хочу ощутить твердость естества Соланжа, познать, каково это — изгибаться под могучим телом, а потом скользнуть в тепло и нежность Эллана, отдавшись умелым рукам музыканта. Но разве можно желать обоих?
Потерла виски, силясь понять, что со мной происходит.
Если любишь одного, чувства к другому — мимолетная похоть. Только вот Соланж нашел отклик в теле с самого начала, с той самой гостиницы, в которой услышала низкий мужской голос.
Я подмечала малейшие оттенки глаз некроманта, научилась различать чужие эмоции. Боялась прикосновений и замирала от блаженства в танце. Соланж Альдейн — самый лучший партнер, не считая его величества, разумеется. Король всегда лучше всех.
Сегодняшняя ночь, когда нежная кожа соприкасалась с пряжкой ремня некроманта… Холодная, грубая, она причиняла сладостную боль, как некогда кожаные трусики в доме Геральта. Только теперь дело не в анатомической хитрости, а в мужчине, обострявшем чувства.
Однако Соланж прав, после близости все бы закончилось.
Мысли метнулись к Эллану, моему бедному лорду. Я не могла от него отказаться. Стоило Эллану выпустить на волю чувства, как мои устремились ответным потоком. Пусть от горьковатого запаха не ныл низ живота, зато в объятиях любимого я забывала собственное имя.
А теперь горькая пилюля.
Соланж прав, кровь Эллана на мне. Знала, ему заочно вынесли сметный приговор — и потащила неизвестно куда, одного, без охраны. О чем я думала и, главное, чем? О себе и только о себе.
Повидалась с матушкой, довольна? Дух дороже чужой жизни, верно? Ради возможности пять минут порыдать над видениями прошлого можно заставить любимого человека сражаться с десятками лангов. Эгоистка!
Накинула халат и скользнула за дверь.
Тело продолжало вести себя странно, наплевав на укоры совести. Убедившись, что никто не видит, воровато задрала рубашку и попыталась утолить разбуженный жар. Увы, пальцы Эллана намного ловчее моих.
Постаралась представить вместо своей мужскую ладонь. Вот она подбирается ближе, еще ближе и, наконец, берет в плен.
Фантазии помогли. Тело отзывалось на каждое движение сладостной судорогой, но с мужчиной, увы, не сравнится. Небеса не спустились на землю, я лишь утолила голод, вернула ясность мысли.
Никогда бы не подумала, что полюблю физическую близость. Теперь мне каждый день хотелось заниматься любовью, но пока Эллан не выздоровеет, придется обождать или идти к Соланжу. Он с радостью познакомит с предметом навязчивых дум, только вот после не отпустит.
Одернула рубашку и вернулась помыть руки.