На перекрестках встреч: Очерки
Шрифт:
На Мюнхенской волне
16 марта 1968 года исполнением гимнов СССР и ФРГ в гамбургском «Мюзик-холле» открывалось наше турне по Западной Германии под девизом «Поющая и танцующая Россия» (в составе группы была еще танцевальная пара). А потом на сцену вышел генеральный представитель фирмы граммофонных записей
«Ариола – Евродиск» д-р Кенлехнер и вручил по «Золотой пластинке» солисту Большого театра Ивану Петрову, художественному руководителю оркестра имени
Вручение «Золотой пластинки» западными фирмами преследует в первую очередь, конечно, рекламные цели. Вместе с тем этот поощрительный приз объективно фиксирует популярность того или иного артиста, исчисляемую количеством проданных записей его песен.
На коктейле после премьеры Кенлехнер говорил о том, что наш приезд и полмиллиона разошедшихся пластинок с русскими песнями пробили маленькую брешь в ознакомлении Запада и других стран мира (фирма «Ариола – Евродиск» имеет свои предприятия во многих европейских странах и в Латинской Америке) с русской музыкой и песней.
Дело в том, что монопольным правом в этой области завладели тогда осевшие на Западе эмигранты русского, полурусского и совсем нерусского происхождения типа Бикеля, Бриннера, Рубашкина и др. Особое место в этом ряду занимал Иван Ребров, который поражал своим действительно незаурядным голосом почти в три октавы. Для западной публики он «кондовый славянин» с окладистой бородой и «архирусским» именем. Его концертный костюм непременно включал в себя соболью шапку и броский, яркий кафтан с расшитым золотом кушаком.
Популярность Реброва складывалась, на мой взгляд, из нескольких компонентов: хорошие вокальные данные (на Западе басы всегда в большом почете), экзотический внешний вид, сценический образ этакого кряжистого русского медведя, акцент на меланхоличные и грустные русские песни, находящие особый отклик среди сентиментальной публики. Интересно, что Ребров пытался исполнять и немецкие народные песни, но особого успеха не имел.
Его репертуар – удивительная мешанина из старинных русских песен в убогой собственной обработке. Исполнял он, например, «Помню, я еще молодушкой была», почему-то фигурирующую у него под новым названием «Наташа»; песни из репертуара Ф. Шаляпина – «Из-за острова на стрежень», «Двенадцать разбойников»; «Две гитары», «Ухарь-купец» и все, что только душе угодно. Модно петь «Подмосковные вечера» – пожалуйста, мелодии из кинофильма «Доктор Живаго» – извольте!
В песнях Реброва слышались и отголоски белогвардейской обреченности, и мелодии, которые исполнялись расплодившимися на Западе бывшими донскими казаками.
Своими записями Иван Ребров явно старался потрафить мещанскому вкусу обывателей, знавших (вернее, не желающих знать больше) Россию только по водке и икре. Показательны уже названия его песен: «В лесном трактире», «В глубоком погребке», «Рюмка водки» и др. Л сама пластинка называется «На здоровье!».
В общем, Иван Ребров – типичный представитель коммерческого «массового искусства».
Любопытно, что он бывал в Москве – как турист. И при посещении ВДНХ даже пел с ансамблем Мацкевича, выступавшим в ресторане «Колос».
Я позволила себе подробнее сказать о Реброве потому, что во время гастролей в Западной Германии мне пришлось часто слушать его, и еще потому, что многих интересует мое отношение к этому певцу, как я его оцениваю…
В Мюнхене па наших
Прямо на концерте, а потом еще в гостинице мне вручили несколько анкет с просьбами сообщить сведения о культурной жизни СССР. В одном из конвертов была «объяснительная записка». В ней говорилось, что «Институт по изучению СССР» проявляет интерес ко всему, что происходит в Советском Союзе, включая развитие его культуры. Как пример этого на отдельном листочке был приложен мой репертуар за все годы работы на эстраде. Чтож, пусть изучают, может, и вынесут для себя что-нибудь полезное.
Как-то в Мюнхене настырный корреспондент с радиостанции «Свобода» все не давал мне уснуть после концерта. То звонил по телефону, то стучал в дверь.
– Только один вопрос, госпожа Зыкина, – повторял он на каком-то ломаном русском языке с англо-немецким акцентом. – Не надоедает ли вам петь так много о Родине, о Волге, о вашей Москве?
– Нет, не надоедает. Такой вопрос могут задать только люди без рода и племени, которые торгуют родиной в благодарность за то, что она вырастила их и воспитала…
В Мюнхене запомнилось мне одно знаменательное событие. Неподалеку от центра на одной из тихих улочек города была торжественно открыта мемориальная доска «в честь пребывания в Баварии основателя Советского государства В. И. Ленина-Ульянова». На эту церемонию приехала вся наша группа, тогдашний посол СССР в ФРГ С. Царапкин. Пришли немецкие рабочие, студенты. Как приятно было сознавать, что в самой консервативной части Западной Германии, бывшей колыбелью фашизма, есть маленький уголок, хранящий память о великом вожде революции. Уже потом я узнала о неоднократных попытках сорвать эту скромную доску: одно имя Ленина вызывает дикую злобу и ненависть ярых последователей фюрера.
На наши концерты приходили юноши и девушки – члены прогрессивных студенческих и рабочих организаций (некоторые из них присутствовали на открытии мемориальной доски В. И. Ленину). Приходили для того, чтобы не только послушать русские песни, но и побеседовать с советскими людьми. Они говорили о своих отцах, которые, став жертвой нацистской пропаганды, оказались в прошлую войну в России. Повторяли – уже с их слов – запомнившиеся на всю жизнь названия русских, украинских, белорусских деревень и поселков. Рассказывали, как в то трудное время, когда в разоренных селах и городах нечего было есть, простые женщины со звучными русскими именами – Авдотья, Прасковья, Пелагея, Антонина – делились с немецкими военнопленными последним куском хлеба. Так в ту суровую годину раскрывалась «таинственная» русская душа, преподнося чужестранным захватчикам наглядный урок гуманизма.
В Нюрнберге советские артисты были гостями всемирно известной фирмы по производству радиоаппаратуры «Грундиг». В сопровождении главы фирмы д-ра Макса Грундига мы побывали на заводе, с интересом наблюдали за процессом сборки последних моделей транзисторных радиоприемников и магнитофонов. Затем был дан концерт для рабочих и служащих фирмы, после чего генеральный директор «Грундига» Отто Зивек поблагодарил нас за интересное выступление. Он подчеркнул, что радиоприемники и магнитофоны намного расширяют сферу воздействия музыки на людей, способствуют сближению народов.