На перекрестках встреч: Очерки
Шрифт:
Одно из самых замечательных сооружений Праги – Карлов мост. Его строила вся страна. Миллионы яиц привезли сюда крестьяне по приказу короля. На них замешивался цемент, скрепляющий каменную кладку. Тридцать скульптурных групп украшают мост, охраняемый старинными башнями с двух сторон.
Среди цветущих садов – розовые водопады черепичных крыш. На площадях – памятники героям борьбы с фашизмом. На высоком постаменте стоит, со следами боевых ранений, советский танк. Он поставлен как символ благодарности освобожденного народа нашим воинам. Какие бы сложные и напряженные поездки в Прагу ни были, я всегда прихожу на могилу советских воинов, павших в боях за столицу Чехословакии. А тот день был особенный – 9 Мая. Вечером состоялся праздничный
Но часов в десять вечера в кафе ввалилась шумная ватага – мальчишки и девчонки. Увидели праздничное застолье, однако к нам не подошли – сели в уголок, заказали кофе. Встал председатель кооператива, поднял рюмку сливовицы и, прежде чем произнести тост, представил гостей из Москвы. Со мной за одним столом находился тогда майор Фролов – во время войны он был заброшен в Словакию для связи с местными партизанами. Его фамилию называют в тех краях с большим почтением. Дошла очередь до меня. И слова «лауреат Ленинской премии» прозвучали с какой-то многозначительной торжественностью.
Вдруг те самые явившиеся со стадиона мальчишки и девчонки зааплодировали. Их взволновало упоминание имени Ленина.
Обстановка сразу разрядилась. Я подошла к ним, и молодые люди приняли меня в свою компанию.
А потом мы пели. И «Стеньку Разина», и «Вниз по Волге-реке», и «Подмосковные вечера», и, конечно, чешские и словацкие песни. Меня поразило, с какой увлеченностью делали это все собравшиеся. Чувствовалась высокая культура пения, единомыслие поющих, общность духа. Пению здесь учат с детства, и не зря говорят, что Чехословакия – страна музыкантов.
Вспоминаю Пардубицы, один из крупнейших промышленных городов Восточной Чехии. Под звуки изумительной красоты народной мелодии пионеры преподносят хлеб-соль, повязывают красный галстук. Чувствуется, что и тут песенный фольклор в почете, его оберегают как реликвию, как ценность.
В Остраве, городе пролетарской славы, бастионе революционного рабочего класса Чехословакии, я выступала несколько раз. Помню набитый до отказа громадный зал Дворца металлургов, в котором среди сотен сидящих можно было увидеть седые головы, лица в глубоких морщинах. Это старая партийная гвардия рабочей Ост-равы – шахтеры, металлурги, машиностроители. Едва смолкли звуки сопровождения первой песни, зал встал, как один человек, и аплодировал стоя. По щекам ветеранов рабочего движения, бывших партизан катились слезы. Их не стыдились. Люди выражали свою глубочайшую любовь не только к моему искусству, но и к моему народу, нашей партии.
Терезин – город, о котором наслышаны в Европе всюду. Он был построен в XVIII веке как военное поселение, как крепость, откуда австрийская императрица Ма-рия-Терезия вела борьбу с восставшими чешскими крестьянами. Вторично Терезин был обращен против народа гитлеровцами, превратившими его в концлагерь. Миновав ворота в двойном ряду крепостных стен, я оказалась на прямой улице, пересеченной такими же прямыми и хорошо просматриваемыми улицами. Вплотную к тротуарам подступали трех- и четырехэтажные дома, очень похожие друг на друга. Кое-где виднелись старые надписи: блок номер такой-то. Дома показались мне зловещими и мрачными, я представила себе, как из их дверей выходили изможденные люди и медленно брели в сторону зеленого поля с белыми квадратами – крематорий и кладбище разделяла лишь дорога.
Хорошо запомнился остроугольный маленький «квер, зажатый развилкой шоссе в предместье Праги – Лидице. Здесь чехословацкие патриоты убили Гейдриха. На месте расправы с палачом не установлено никакой памятной отметки. А жаль. Впрочем, кровавое слово «Лидице» и без того вписалось в сознание миллионов.
Сегодня
Вообще страна богата памятниками, на каждом шагу – история, так или иначе связанная с именами и событиями прошлого. В Карловых Варах на горе, возвышающейся над городом, красуется величественный памятник Петру Первому. А ниже, на улочке с весьма своеобразным названием «Под оленьим прыжком», – маленький домик с мемориальной доской: «Здесь жил Иоганнес Брамс в 1896 году». Недалеко от мостика через речку Теплую снова мемориальная доска: «В этом доме Антонин Дворжак работал над симфонией «Из Нового Света».
К наследию прошлого, к ценностям культуры и искусства в Чехословакии относятся серьезно, с пониманием. Я слышала, как чисто и музыкально в одном из сельских трактирчиков за кружкой пива пели двух-трехголосные народные песни. Почти в каждом доме дети учатся игре на каком-нибудь инструменте. Танцуют всюду под небольшие духовые оркестры.
У нас в Союзе привыкли, что в хорах преобладают женщины. А у чехов наоборот – поют мужчины. Да как поют! В одной из пражских школ я прослушала выступление хора мальчиков начальных классов, которые исполняли в два голоса чешские и словацкие песни. Замечу, кстати, что в чехословацких школах практикуется акапель-ное пение. Учитель дает лишь исходный звук на скрипке пли фортепиано, после чего дети поют без всякого сопро-. вождения. Никто из учителей не принадлежал к числу профессиональных музыкантов, но зато большинство из них получило необходимую общую музыкальную подготовку.
Один из приездов в Чехословакию совпал с моментом, когда в стране повсеместно обсуждался самый насущный, волнующий, животрепещущий вопрос: как средствами музыки воспитывать учащихся общеобразовательных школ?
Я до сих пор восхищаюсь тем упорством и целеустремленностью, с которыми чешские и словацкие деятели культуры добивались подъема народного музыкального образова ния. Известные писатели, композиторы, артисты активно выступали с требованиями расширить преподавание музыки в школах, улучшить эстетическое воспитание молодежи. Крупнейшие газеты и журналы публиковали обращение видных музыкантов страны, к которым присоединились руководители консерваторий, филармоний, певческих коллективов, домов народного творчества, музыкальных кафедр педагогических институтов. Авторы обращения резко протестовали против отмены музыкальных уроков начиная с седьмого класса общеобразовательной школы. По их мнению, эта «реформа» грозила катастрофическим падением музыкальности чешской молодежи. Для них стала очевидной необходимость восстановить и расширить преподавание музыки во всех классах школы и подготовить для этого квалифицированные кадры учителей.
– Нельзя допустить, – утверждал председатель Комитета по делам культуры при Национальном собрании Чехословацкой республики, – чтобы были подорваны основы чешской музыкальной культуры, составляющей славу и гордость нашего народа во всем мире. Музыка должна быть доступна всем гражданам страны, и общеобразовательная школа обязана научить каждого гражданина не только петь, но и разбираться в музыке, знать свою национальную культуру.
Забота о повышении уровня эстетического воспитания подрастающего поколения Чехословакии воспринималась мной как должное. До этого мне довелось быть членом жюри конкурса исполнителей народной песни на фестивале молодежи и студентов в Софии. Несмотря на плотный график прослушиваний и напряженную программу конкурса, я посетила тогда несколько школ болгарской столицы. В одном из классов мне бросились в глаза два плаката на стене: «Ритм и гармония лучше всего проникают в глубь души и сильнее всего захватывают ее… Надо раньше браться за музыку» – Платон. На другом – высказывание Ушинского о хоре, в котором «тысяча сердец сливаются в одно большое сердце».