На пересдачу, Кэсси Рок! Четвертая попытка
Шрифт:
Фрэнка к делу не привязали, однако он тоже с нами больше не учился. Его взяли под крыло спецслужбы — и слава богу. Пусть такой изощренный ум работает на правительство.
С наследством вышла некрасивая история. Ректор выдал мне сертификат, а заодно дал хорошего адвоката, который мигом организовал раздел имущества. Мама сперва обиделась, потом заявила, что я сделала это назло, после пыталась обвинять меня в том, что я завидую ее счастью. Оказалось, ее новый муж собирался открыть свое дело, в том числе на мои средства.
Я
Что до дружбы Шменге и Мелани, то тут дела обстояли неважно. Она оскорбилась на попытку их познакомить и не желала общаться даже со мной. Но Паулюс приходил к ней каждую ночь, читал отрывки из романа, делился размышлениями и воспоминаниями о жизни, и говорил, что она уже пару раз хмыкала из колодца.
Я верила в доктора Шменге. Времени полно, терпения тоже — однажды Мелани сдастся и пойдет ему навстречу. Она поймет, что не все мужчины плохие, и обретет покой. Вообще-то я надеялась, что в этом ее убедит наша с Чесом история, но он все не возвращался.
Иногда мне чудился его запах — я втянула свежий воздух глубже. Мерещился его силуэт в толпе или тени деревьев — вот как сейчас.
Хрустнула веточка, и из-за елки шагнул настоящий мастер Гроув.
Сердце подпрыгнуло, во рту пересохло, я вскочила с бревна, прижимая бумаги к груди.
— Чес! Мастер Гроув! Как ты меня нашел? То есть…
Может, он и не искал меня вовсе. Зачем ему? Я ведь просто студентка. А вдруг искал и нашел по запаху?! Вдруг у нас ничего не получилось?!
— Рита сказала, что ты здесь, — сказал Чес, подходя ближе.
Он слегка похудел, но был таким же широкоплечим и красивым, и костюм на нем сидел безупречно. Но что-то изменилось: улыбка стала мягче, и то, как он смотрел на меня, и волосы лежали в беспорядке, будто Чес торопился.
— Кхм-кхм, — кашлянула Жозефина, выбравшись из камышей. — Кэсси, это тот самый Гроув?
— Жозефина, — поприветствовал он ее, вежливо склонив голову. — Рад знакомству.
Откуда бы ему знать ее имя? Хотя, наверное, в академии проболтались о фамильяре...
— Небольшой подарок в знак дружбы, — объявил Чес и достал из кармана маленькую резиновую грушу на розовой ленте. — Нажимай легонько, не прокуси. Вот так…
Жозефина аккуратно прижала зубами грушу и вытаращила глаза.
— Оно крякает! Утки подумают… О-о-о…
— Давай-ка повесим тебе на шею, чтобы не потерялось.
Она едва устояла на месте, а потом бросилась в камыши.
— Кря, — донеслось оттуда. — Кря-кря.
— Значит, вы пришли, чтобы сделать моей собаке подарок? — пытливо спросила я.
А Чес вдруг опустился передо мной на колено, взял мою руку в свою и неспешно поцеловал каждый пальчик, а потом прижался щекой к ладони, слегка потершись о нее как кот. Сердце вновь подскочило, а я совсем растерялась,
— Кэсси Рок, — произнес он. — Ты пойдешь со мной на свидание?
Я нервно рассмеялась, кивнула. Чего только в голову не придет — успела подумать, что он делает мне предложение, и даже мысленно согласилась!
— Да, пойду, — сказала я. — Почему бы и нет, мастер Гроув. Вы ведь теперь даже не мой преподаватель, так что…
Чес поднялся, но все не отпускал мою руку, и наши пальцы тесно сплелись, как будто не желая расставаться.
— Я забронировал столик в «Лазурном берегу», — сказал он. — «Две плюшки» — неплохое кафе, но хотелось бы попробовать что-то новое.
— Значит, ты помнишь? — ахнула я, и сердце забилось еще быстрее.
В утреннем свете она казалась волшебным видением, и у Чеса дыхание сбивалось от восторга. Нежный румянец на скулах, тень от длинных ресниц — пока он таскался по Белогурии, Кэсси будто стала еще красивее!
А приключение вышло занимательным и даже прибыльным. В первом же поселении, на которое он набрел, его приняли за лешака и пытались поднять на вилы, но, получив отпор и осознав, что Чес «из другой команды», предложили выгодное дельце.
Нечисть в Белогурии процветала: лешаки, мавки, скрыги… И все это на фоне острой нехватки специалистов по боевому направлению. Чеса передавали из деревни в деревню на пузатой, но юркой лодочке, которая быстро скользила по заболоченным озерам. И если за первого зомбяка с ним расплатились крепкими полотняными штанами, то потом Чес брал монетами. А за упырицу, держащую в страхе небольшой городок, заплатили горстью камешков в цвет Кэссиных глаз.
Он даже успел получить прозвище — Блаливока. Как потом перевели в консульстве, это значило что-то вроде «голубые глаза, которые зло увидит последними».
Консул, побитый жизнью мужик, встретил его неожиданно радостно и вручил уже готовые документы. Он все толковал о внезапно открывшихся перспективах и взаимовыгодном сотрудничестве, но Чес хотел одного — поскорее вернуться к Кэсси.
И вот он стоит рядом с ней, и сердце снова бьется как барабан, а ее глаза сияют ярче всех изумрудов мира.
Конечно, он сделает ей предложение. Он уже отнес камешки в мастерскую. Самый большой пойдет на кольцо, а из остальных выйдут и серьги, и ожерелье. Ювелир сказал, будет готово через неделю. А пока его девушка заслуживает настоящих ухаживаний и свиданий.
— Значит, ты помнишь? — выдохнула она.
И Чес, не сдержавшись, склонился и поцеловал ее губы. Еще слаще, чем ему помнилось, еще нежнее, чем можно представить. А потом он целовал ее щеки, собирая соленые слезы радости, и смеющиеся губы, и зацеловал бы ее всю…