На повестке дня — Икар
Шрифт:
— Без многих арабов я бы далеко не ушел, о чем вы чертовски хорошо знаете. — Кендрик жестко и сурово посмотрел на главу президентского аппарата.
— О, мы знаем это, Эван. — Дженнингса, очевидно, развлекала эта сцена. — Уж я-то, по крайней мере, знаю. Между прочим, Герб, сегодня после обеда мне звонил Сэм Уинтерс, и, по-моему, у него отличнейшая идея, которая не идет вразрез ни с одним из наших понятий о безопасности и, само собой, может их объяснить.
— Самуил Уинтерс — не обязательно друг, — воспротивился Деннисон. — Он неоднократно отказывался нас поддержать перед
— Тогда он был не согласен с нами. Но делает ли это его врагом? Черт, если да, то надо сразу посылать морских пехотинцев в кабинет министров. Ладно вам, Герб, сколько я себя помню, Сэм Уинтерс был советником президентов от обеих партий. Надо быть полным дураком, чтобы не прислушиваться к его мнению.
— Ему следовало обращаться через меня.
— Видите, Эван? — Президент озорно улыбнулся, наклонив голову. — Я могу играть в песочнице, но мне нельзя выбирать себе друзей.
— Едва ли я...
— Вы именно это имели в виду. Герб, и со мной все в порядке. Вы здесь всем распоряжаетесь, о чем постоянно мне напоминаете, и с этим тоже все в порядке.
— И что же предложил мистер Уинтерс, то есть профессор Уинтерс? — спросил Деннисон, с сарказмом произнеся ученый титул.
— Ладно, Герб, он действительно профессор, а не средний, заурядный учитель, так? Я имею в виду, что, если бы он захотел, то, полагаю, мог бы купить парочку славных университетов. Разумеется, университет, выпустивший меня, обошелся бы ему в сумму, которой он и не заметил бы.
— Так что у него за идея? — озабоченно допытывался глава президентского аппарата.
— Чтобы я наградил моего друга Эвана медалью Свободы. [37] — Президент обернулся к Кендрику. — Это штатский эквивалент медали Чести конгресса.
— Я это знаю, сэр. Но не заслуживаю такой награды и не хочу ее.
— Ну, Сэм кое-что мне разъяснил, и, думаю, он прав. Начнем с того, что вы все же заслуживаете награды, хотите вы того или нет. Я буду выглядеть жалким ублюдком, если не награжу вас. А уж этого, ребята, я не допущу. Ясно, Герб?
37
Президентская медаль Свободы — высшая награда для гражданских лиц, которой награждаются как за существенный вклад в обеспечения национальной безопасности страны, так и за достижения в общественной и культурной жизни.
— Да, мистер президент. — Деннисон с трудом сдерживал гнев. — Однако вам следует знать: хотя оппозиции для перевыборов конгрессмена Кендрика нет, сам он намерен в ближайшее время оставить свой пост. Сосредоточивать на нем внимание больше нет смысла, поскольку у него есть собственные возражения.
— Смысл-то, Герб, заключается в том, что я никогда не буду дешевым ублюдком, — повторил Лэнгфорд. — Кстати, Эван выглядит так, что вполне мог бы быть моим младшим братом. И мы можем воспользоваться этим сходством. К этому факту мое внимание привлек Сэм Уинтерс. Он назвал его имиджем удачливой американской семьи. Неплохо сказано, а?
— Без этого вполне можно
Президент откинулся на спинку кресла, безучастно глядя на главу своего аппарата.
— Это меня не убеждает. Мир опасен, и мы только сделаем его еще опаснее, подчиняясь такой умозрительной чепухе. Я объясню стране — с позиции силы, силы, а не страха, — что не допущу полного раскрытия деталей оманской операции по причинам контртеррористической стратегии. В этой части вы абсолютно правы. Герб. Но Сэм Уинтерс сказал мне это первым. И еще раз: я не желаю выглядеть дешевым ублюдком. Иначе я — просто не я. Понятно, Герб?
— Да, сэр.
— Эван! — На лице Дженнингса снова появилась обаятельная улыбка. — Вы — человек того типа, который мне нравится. А то, что вы сделали — я прочитал об этом, — просто потрясающе! И президент не поскупится! Между прочим, Сэм Уинтерс посоветовал мне сказать, что мы с вами работали сообща. Какого черта, Эван, ведь мои люди работали с вами, и это истинная правда.
— Мистер президент...
— Запланируйте это, слышите. Герб? Я заглянул в мой календарь, если это вас не обидит. Следующий вторник, десять утра. Таким образом мы станем главной вечерней новостью на всех телестанциях, а вечер вторника — хороший вечер.
— Но, мистер президент... — взволнованно повторил Деннисон.
— И еще, Герб, я хочу оркестр морской пехоты. В Голубой комнате. Черт меня побери, если я буду дешевым ублюдком! Это буду просто не я!
Разъяренный Герберт Деннисон шел в свой кабинет в сопровождении Кендрика, чтобы выполнить президентский приказ: разработать детали церемонии награждения в Голубой комнате в следующий вторник. С оркестром морской пехоты. Гнев главы президентского аппарата был настолько силен, что он молчал, стиснув зубы.
— Я и вправду раздражаю вас, да, Герби? — поинтересовался Эван, отметив бычью поступь Деннисона.
— Вы меня раздражаете, и меня зовут не Герби.
— Ну, не знаю. Там, у президента, вы выглядели как Герби. Он вас сразил, да?
— Временами президент склонен слушать не тех людей.
Кендрик смотрел на главу аппарата президента, пока они шагали по широкому коридору. Деннисон игнорировал робкие приветствия многочисленных сотрудников Белого дома, попадавшихся им навстречу; некоторые из них изумленно глазели на Кендрика, очевидно узнав его.
— Не понимаю, — сказал Эван. — Побоку нашу взаимную неприязнь, но в чем ваша проблема? Это ведь меня, а не вас пихают туда, где я не хочу находиться. Чего вы скулите?
— Потому что вы, черт возьми, слишком много болтаете. Я видел вас в программе Фоксли, и потом ту маленькую демонстрацию, которую вы учинили у себя в офисе на следующее утро. Вы непродуктивны.
— Вам нравится это слово, не так ли?
— Есть много других слов, которые я могу использовать.
— Уверен в этом. Тогда у меня, возможно, есть для вас сюрприз.