На развалинах Мира

Вольный Владимир Александрович

Прихватив со стеллажа еще одну корку, я стал медленно прохаживаться вдоль коробок, некоторые вскрывал, чтобы убедиться в том, что их содержимое соответствует надписям на этикетках. Это было что-то! Держа свечу в руках, я прошел с ней вглубь подвала, чтобы сразу узнать насколько далеко он тянется. Подземелье оказалось большим — в конце подвала был поворот, а от него отходила еще пара комнат. Все вместе это напоминало букву Г, только с сильно вытянутой ножкой. Возле поворота потолок не выдержал — там проход перекрывала массивная плита, сдавленная громадным весом всего здания. Но в целом практически все плиты перекрытия остались на своих местах и лишь в нескольких местах узкие трещины, протянувшиеся по потолку говорили о том, что с ними может случиться тоже самое… Но и тех помещений, что оставались не раздавленными, хватало, чтобы впасть в состояние

ступора. Подвал был разделен на секции — всего семнадцать, если считать с теми, которые оказались, не совсем доступны, за поворотом. И почти каждый отсек был заполнен стеллажами, а на них, до самого потолка стояли ряды банок, консервов, мешки с крупами. Запас продовольствия был такой, что я мог пользоваться им несколько лет! Только срок годности того или иного продукта ограничивал их употребление. В нескольких комнатах все стеллажи рухнули на пол и все, что на них находилось, развалилось по комнатам и коридору, образовав целые залежи, по которым ходить, просто, не поднималась нога. В трех секциях продукты отсутствовали — на стеллажах лежали рулоны различных тканей и множество теплых одеял. Еще там было много ковровых изделий и искусственного меха в рулонах. Кроме того, я обнаружил еще одно ответвление в стороне — туда вела прикрытая дверь. За ней был еще один узкий коридор и две двери по обе его стороны. За первой — что-то вроде подсобного помещения. В нем стоял стол и пара табуретов, а так же, кое-какая мелочь — очевидно, для того, чтобы их хозяева могли здесь перекусить в минуты перерывов. Вторая вела в холодильник. Едва я справился с запорами, как в нос ударил такой мощный запах разложения, что от отвращения меня едва не вырвало. Я сразу захлопнул дверь, но еще долго невыносимый запах преследовал меня, пока я спешно выбирался из этого коридорчика в основное помещение. Выждав некоторое время, пока специально подожженная ткань не вытеснит своей гарью запах тления, я вновь зашел в тот коридор и уже более внимательно осмотрел подсобку.

В шкафчике, который я не заметил сразу, я обнаружил сумку с рыболовецкими снастями — похоже, что кто-то из рабочих собирался пойти на речку половить рыбу. Ни одежды, ни обуви, к великому моему сожалению я не нашел — возможно, эти предметы хранились в другом подвале, либо были завалены за поворотом, и доступа мне туда уже не было. В подсобке я увидел в углу несколько здоровенных топоров — видимо, ими разрубали мясные туши, которые сейчас догнивали за второй дверью. Хорошо хоть, что вход туда прикрывался очень плотно… Среди больших топоров было и несколько поменьше и совсем маленьких — я не знал, для чего. Так же нашлись ножи — около двух десятков, как мне показалось при неверном освещении. Они тоже разнились по своему виду и размерам, и могли мне пригодиться в дальнейшем. Кроме удочек и снастей, я нашел еще несколько ведер для воды, моток веревки — вещь крайне необходимую в моих скитаниях, а также камни для заточки ножей и топоров.

Скорее всего, это была часть одного огромного склада — ведь магазин торговал не только одними продуктами. А, может быть, я просто попал совсем в иной супермаркет… Я еще раз прошел по обоим направлениям и везде уперся в завалы, преграждающие мне дальнейшее продвижение. На мое счастье, мне повезло провалиться в подвал почти на его середине, в уцелевшую при землетрясении часть. По межкомнатным стенам, я определил, что это очень старый подвал — гораздо старше самого здания, над ним недавно возвышавшегося. Они достигали до метра в ширину — это объясняло, почему подвал выдержал такой удар стихии.

Я снова вернулся к лазу, через который проник в подвал. Его следовало укрепить, если я не хотел оказаться замурованным в этом хранилище, при каком ни будь, очередном толчке. Хоть стены и потолок убежища могли выдержать любой толчок, в отношении самого лаза этого было сказать нельзя.

Для этого следовало выбраться на поверхность и поискать подходящий материал.

Я вылез наружу и на какое-то время ослеп — после темноты подземелья, даже скудный свет, исходящий с сумрачного неба, казался очень ярким. Деревьев, из которых можно было соорудить стойки, поблизости валялось предостаточно.

Я сразу догадался захватить с собой топор, и теперь, вовсю орудовал им, подготавливая стволы для того, чтобы опустить их вниз. У меня не было пилы

— это могло значительно облегчить работу. Что ж, приходилось довольствоваться тем, что есть. Я вбил в лаз около двадцати стоек — этого могло хватить при не очень серьезном землетрясении.

Рассчитывать на то, что они выдержат, на самом деле, что-то, очень мощное, конечно, не приходилось. Второй шаг — это расширить его и сделать более удобный спуск

— не вылезать же из подвала на четвереньках каждый раз, когда в этом возникнет необходимость.

Покончив с укреплением хода, уставший, я спустился вниз, и, довольный проделанной работой, а еще больше — тем, что осуществилась моя мечта, стал устраиваться на ночлег. Возле стеллажей было много деревянных ящиков — я составил их вместе, а потом накидал на них кучу одеял. Впервые, за столько времени, я мог скинуть с себя все те грязные лохмотья, в которых находился уже почти три недели. Правда, следовало еще отмыть грязь — но это я отложил на следующий день. Усталость давала о себе знать…

Среди ночи я внезапно проснулся — мне стало казаться, что стены начинают угрожающе пошатываться и падать. Привыкнув все время ночевать под открытым небом, я с трудом мог заставить себя остаться в закрытом пространстве. Но все было спокойно — здесь, в отличие от поверхности города, была абсолютная тишина. Просто за эти дни я привык к присутствию постоянной опасности для себя, и ощутить, что, наконец-то, могу заснуть, не боясь ничего — это было трудно… И, кроме этого, я всем своим существом наконец-то проникся, осознал — то, что искал — найдено! Убежище, дом, склад — как угодно! Радость была такой, что остатки сна слетели мгновенно.

Проснувшись, я не стал даже есть, а сразу принялся искать еще один выход — на тот случай, если первый окажется завален. На этот раз я соорудил несколько плошек — из тех консервных банок, содержимое которых я уже опустошил. Кусок подходящей ткани, немного масла из бутылки — они, чадя неимоверно, заменили мне быстро заканчивающиеся свечи. Высота потолка достигала четырех метров, и я не ощущал прогорклого запаха — дым поднимался вверх и там всасывался во всевозможные трещинки в плитах перекрытия. Ни одна из них не представляла собой чего-то серьезного — скоре всего, эти трещинки были результатом старости самого подвала, чем недавно прошедших толчков. В четвертой, от входа, комнате — если идти к повороту — я заметил самое настоящее вентиляционное отверстие. Я случайно поднес к нему плошку — и огонь, до того горевший спокойно, сразу стал сильнее — пламя взметнулось и едва не опалило мне руку. Видимо, образовавшиеся пустоты в рухнувшем здании где-то смыкались с отверстиями, ведущими наружу холма. Это упрощало многое — не нужно было ломать голову над вентилированием подвала. Мне это было только на руку — я уже думал, где соорудить что-то вроде очага, чтобы иметь возможность греть себе еду, а при холодах — поддерживать постоянную температуру. Я разложил прямо на бетонном полу небольшой костер и стал ждать. Мои надежды оправдались полностью — дым костра сразу поднялся вверх и очень быстро исчез в одной из трещин. Туда его втягивало словно пылесосом — вентиляция, хоть и не посредством электромотора, работала прекрасно.

Второго входа я не нашел. Настоящие были завалены, а тот, в который я провалился, образовался случайно. Но, обнаружилось нечто, что сжало мое сердце неприятным предчувствием. Стоя возле второго завала — противоположного тому, где был поворот, я увидел, как вверх уходит узкое отверстие. Несмотря на то, что попытка проникнуть в него, могла мне дорого обойтись, я все же решил разведать все до конца. Соорудив из ближайшего стеллажа и ящиков возвышение, с которого можно было достать до дыры, я ухватился за ее края и поставил впереди себя плошку с горящим маслом. Она сразу ярко вспыхнула — здесь тоже чувствовалась тяга. Извернувшись, я протиснулся в отверстие и сразу остановился, раздумав продолжать свое движение.

Это был второй этаж этого здания — или скоре первый, в котором ранее располагались торговые ряды. В отличие от подвала он был полностью сметен и раздавлен — лишь местами, упавшие плиты третьего этажа, не сдавили все до самого пола. Просветы были не более полуметра, но и этого хватало, чтобы увидеть, что здесь полно трупов… Запах не проникал в подвал, только благодаря все той же тяге — она выносила все куда-то на поверхность холма.

Не будь этого — находиться в подвале, было бы невозможно. Я спустился, отметив для себя, что отверстие не заканчивалось вторым этажом — при желании можно было попытаться проникнуть и выше. Куда оно вело, я не знал, но догадывался, что оно действует как труба, вытягивающая все с самого низа. Скорее всего, оно заканчивалось, где ни будь, на самом верху холма.