На службе их величеств
Шрифт:
– Найду, клыки вырву и крылья в рот вставлю, - пообещал граф Саамат и показал волшебную палочку. Усмехнулся и добавил: - Нет, лучше не в рот.
Вампир позеленел от ярости и вскочил с таким шипением, что заложило уши. Тыча пальцем в Магистра магии, он пообещал:
– Лично выпью!
– На пороге Преисподней, - граф Саамат ответил неприличным жестом.
Он осознанно злил вампира: пока тот сидел, Магистр магии видел лишь часть пейзажа, а теперь рассмотрел весь и догадался, где обосновались Шагающие по воде.
– Я убью девицу!
– пообещал
За последние четыреста лет никто так не оскорблял его.
– Ну и дурак!
– протянул граф Саамат, откинувшись на спинку кресла.
– Я ведь и туда пространственный коридор открою, сил хватит. Человеческие маги, они, знаешь, разные бывают, некоторые очень живучие и умелые. Так что давай по-хорошему. Ты забудешь о том, что говорил с лаксенской королевой и вернёшь девушку туда, где взял. Взамен я ничего не скажу Темнейшему и оставлю живым. Сроку - сутки.
Магистр магии блефовал: он бы ни за что не обмолвился о планах Раймунды императору, но откуда это знать главе клана Шагающих по воде? Нечисть ценит силу и не прощает малейшей слабости, поэтому ей лучше всегда ставить ультиматум.
Не дав вампиру ответить, граф Саамат оборвал связь и попытался сообразить, в какой конкретно части континента держали Мериам Ики. Метила велика, соваться туда наобум не стоило: слишком много тварей расплодилось после войны, всё кишит нежитью - последствия неупокоенности тысяч душ. Страшное место, которое могла избрать домом только смерть, либо, как сейчас, - вампиры. Людей на Метиле не осталось.
Размышляя над сложившейся ситуацией, Магистр магии пришёл к выводу, что слабейший из сохранившихся артефактов Хорта, кулон огня, необходимо не только найти, но и постараться восстановить часть его силы. Тогда у них в руках окажется грозное оружие, способное победить Шагающих по воде и их предков-сильфов. Клан наверняка велик, даже трое сильных магов ничего не смогут ему противопоставить.
Теперь граф Саамат оценил и понял задумку Раймунды: она решила стравить клан Вечности с кланом Шагающих. Только королева не учла того, что Темнейший - демон, пусть лишь наполовину по крови, и что за его спиной могучие родственники. Хотя бы семья, даже если предположить, будто Наитемнейший по какой-то причине откажется помогать внучатому племяннику.
Раймунда не приняла в расчёт и дар императора - он умел читать мысли и рано или поздно узнал бы, кто всё затеял.
Шардаш ощущал враждебность. Она исходила от всего, начиная от деревьев, кончая стражниками на посту. Недаром ему не хотелось идти сюда - настоял граф Саамат. Тот дал ему крылатого коня, не желая дожидаться спутника на пороге, в итоге профессор одновременно пытался обуздать норовистое животное и подавить недоброе предчувствие: безродный Тревеус Шардаш не имел права являться в королевский дворец по воздуху. Но авторитет Магистра магии был столь велик, что никто не посмел сказать и слова.
Спикировав к парадной лестнице, граф Саамат спешился, что-то шепнул на ухо рыжему жеребцу, и тот улетел обратно в парк, в конюшню.
Шардаш приземлился не столь удачно,
Графу Саамату не требовалось ничего говорить: его и профессора безмолвно пропускали, замирая в почтительном благоговении. Глядя на гордую прямую спину впереди себя, Шардаш вдруг подумал - Магистр магии по всем законам природы должен был состариться и умереть, однако здравствовал и процветал. Он не моложе Селениума Крегса, а тот уже седой. Невольно возникал вопрос: к какой расе принадлежал граф Саамат? Но пахло от него человеком.
Шардаш отмёл в сторону размышления о долголетии Магистра магии и занялся продумыванием разговора с королевой. Однако от серьёзных мыслей отвлекли дворцовые залы: профессор не страдал боязнью больших помещений, но тут почувствовал себя неуютно. Нет, стены не давили, как в зале, в котором с ним беседовал Темнейший, но напоминали о собственном происхождении. Зеркальные стены, гигантские панорамные окна, позолота - и люди, множество людей - каждому второму приходилось кланяться.
Дворян профессор недолюбливал. На то имелись причины: высокородные на всех смотрели свысока, с лёгким презрением. Даже Магистр магии, при всём дружелюбии, всегда подчёркивал разницу в положении.
Наконец они остановились у покоев её величества.
Граф Саамат велел доложить, что прибыл профессор Тревеус Шардаш. О себе Магистр магии в ультимативной форме потребовал не упоминать и на глазах ничего не понимавшего профессора будто растворился в воздухе. Тот запоздало понял - граф Саамат использовал особый вид обманных чар, в просторечье называемых невидимостью. Они нестабильны, держались недолго и требовали энергетической подпитки от мага. Адептам подобное не преподавали, лишь упоминали вскользь, в теории, дабы уберечь от соблазна и истощения неокрепших чародеев.
– Что за... Преисподняя, опять игры?!
– Шардаш гневно глянул туда, где ещё минуту назад стоял Магистр магии.
– Учтите, я знаю, кто помог мне кое-что забыть.
– Не дурите, господин Шардаш, и говорите тише, - раздался спокойный шёпот графа Саамата.
– Память вернул Ролейн Асварус?
Профессор кивнул.
– Ничего личного, господин Шардаш, всего лишь просьба друга.
Распахнулись двери, и одна из дам её величества сообщила - королева сейчас занята и просит обождать в гостиной.
Миновав череду пышно обставленных комнат, профессор наконец остался один. Вернее, на первый взгляд один: Магистр магии находился здесь же. Он вольготно расположился на диване, когда как Шардаш остался стоять.
Граф Саамат молчал, профессор тоже погрузился в думы. Они были безрадостными и крутились вокруг Мериам.
Шардаш издали почувствовал запах королевы и заскрежетал зубами. Раймунда будила в нём злобу, которую, однако, пришлось задавить в зародыше.
Профессор напомнил себе - королева некогда помогла Мериам, политика - дело грязное и тёмное, а он - должник её величества. От этого легче не стало - бессилие душило, а покорность не желала приходить на смену раздражению.