На том краю радуги
Шрифт:
Майк собрался было сделать мисс Бифер довольно резкое внушение, но опоздал — из холла донесся звонок.
— А вот миссис Деверик. Легка на помине...
Однако голосок, раздавшийся из холла, принадлежал вовсе не Клэр Деверик, двоюродной бабке Майка. Похоже, его обладательницей была молодая девушка. Майк с интересом прислушался к разговору, и ему показалось, что голос незнакомки он где-то уже слышал.
Очень скоро мисс Бифер вернулась на кухню. Ее лицо, больше напоминавшее мордочку довольно крупного енота, выражало недоумение и даже легкую тревогу. Иной раз мисс Бифер надо было хорошенько подумать, прежде чем
— Ну кто там, мисс Бифер?
— Там... Мистер Гэсуэй, к вам пришла девушка, которая говорит, что она сестра бедняжки Суэн Бакстер.
— Если она так сказала, наверное это правда, — спокойно улыбнулся Майк, подумав, что не зря голос визитерши показался ему знакомым. — К тому же бабушка Клэр говорила, что сестра Суэн приехала вчера в Фейнстаун.
— Наверное, мистер Гэсуэй, — растерянно кивнула мисс Бифер. — Но, если так, они с сестрой ни капельки не похожи.
— Ладно, я как-нибудь сам разберусь, — ответил Майк и направился в гостиную, где домработница усадила сестру Суэн Бакстер.
Голос гостьи и в самом деле неспроста показался Майку знакомым. Эту нелепо одетую молодую особу он видел вчера рядом с прудом. Она пыталась ему помочь, а он, пребывавший в мрачных раздумьях о жизни и смерти, отправил ее куда подальше, посоветовав не соваться со своей помощью, когда о ней не просят.
Вот так да... — усмехнулся про себя Майк, разглядывая задумчивый профиль своей гостьи. Ронда Бифер права: если эта девица, больше похожая на древнюю хранительницу какой-нибудь захолустной библиотеки, действительно сестра Суэн Бакстер, то сестры имеют друг с другом так же мало сходства, как Темза и Амазонка.
На гостье Майка Гэсуэя красовались длинная плюшевая юбка, замшевые ботинки на шнурках и толстый темно-зеленый кардиган, больше похожий на старую бабушкину кофту, натянутый поверх закрытой белой блузки, высокий кружевной ворот которой доставал девушке почти до подбородка.
Апофеозом всего этого великолепия безусловно была прическа: темно-русые волосы — Майк не знал ни одной женщины, которая не поспешила бы перекрасить этот цвет в любой другой, отличный от цвета мышиной шерсти, — были тщательнейшим образом собраны, закручены и прибиты, как гвоздями, крупными шпильками, украшенными фальшивыми жемчужинами. На лице этой особы красовались очки — Майк заметил их и в прошлый раз, они выглядывали из-под шарфа, который хранительница пыльных знаний натянула себе едва ли не до самого носа. Сами по себе очки не вызывали нареканий: тонкие безоправные прямоугольники стекол и хрупкие дужки производили впечатление необычайно легкой конструкции — однако в сочетании с образом библиотечного сурка даже хорошие дорогие очки выглядели довольно комично.
Майка настолько раззабавил нелепый облик его гостьи — которая, впрочем, и в длиннополом сером пальто выглядела не менее глупо, чем сейчас, без своего «обмундирования», — что он предпочел вначале успокоиться, а уже после пробуждать от грез эту осыпанную библиотечной пылью спящую красавицу.
— Доброе утро, мисс Бакстер, — произнес он и выкатил свое кресло на заметное для гостьи место. — Вы же в самом деле мисс Бакстер?
Гостья посмотрела на него своими серыми, как безрадостное зимнее утро, глазами, и Майк только сейчас заметил, что она очень бледна, а на нижних веках
Зря я это спросил, подумал Майк, разглядывая ее мраморную кожу. Видно, она здорово переживает смерть сестры и вряд ли сейчас понимает шутки.
— Да, — сдержанно, без намека на улыбку кивнула мисс Бакстер. — Мне незачем вас обманывать. Я и в самом деле сестра Суэн Бакстер. Кажется, мы с вами уже встречались. Вчера, на озере. Верно?
— Верно, — кивнул Майк. Губы у нее были тонкие, как корочка льда в первые заморозки. И она как будто нарочно сжимала их, чтобы выглядеть спокойной. — Извините, что тогда нагрубил вам. Я не знал, что вы сестра Суэн.
—А если бы я не была сестрой Суэн, мне можно было бы грубить?
Ее вопрос, заданный с таким спокойствием, поставил Майка в тупик. Он почувствовал, что ляпает глупость за глупостью. И в самом деле — имело ли это значение? Глаза девушки смотрели на него с холодной проницательностью, а вчера они показались ему совершенно другими — гораздо теплее и приветливее.
Наверное, она поняла, что он из тех мрачных калек, которые не нуждаются в жалости. Тем лучше, значит и он не должен изображать из себя чуткого человека.
— Вы хотели меня о чем-то спросить, мисс Бакстер? — поинтересовался у нее Майк.
— Да, мне сказали, что из всех жильцов «Райской птицы» только вы близко общались с моей сестрой.
— Близко? — прищурился Майк. — Думаю, Суэн едва ли с кем-то была по-настоящему близка. Да, у нее было много знакомых, приятелей и приятельниц, но я ни разу не слышал, чтобы она назвала другом хотя бы одного из них.
— Конечно, я не знаю, насколько вы были близки, — спокойно ответило ему существо, прибывшее из прошлого на экспрессе фей. — Но, думаю, вы общались с Суэн, раз мне передали, что она заглядывала к вам в «Райской птице».
— Да, мы общались. Хотите узнать, о чем мы говорили? Меня уже допросила полиция, так что ничего нового я, боюсь, не скажу.
В ее глазах скользнула обреченность. Майк подумал, что, должно быть, все отвечали этой девушке одно и то же. От него она ждала услышать хоть что-то новое, но не услышала.
— Послушайте, мисс Бакстер, — уже мягче заговорил он. — Может быть, вы скажете мне, что именно вас интересует, а я постараюсь ответить вам на вопросы. Просто я не имею представления, о чем вы хотите со мной говорить. О том, знаю ли я, что случилось с вашей сестрой? Нет, не больше чем все остальные. Был ли я в «Райской птице» в момент взрыва? Нет, я осматривал, уж простите за подробности, насколько хорошо были отделаны туалет и ванная в моем новом доме.
— Вы знали, что Суэн встречалась с Питером Харди, сыном мэра? — тихо спросила гостья.
Похоже, Майка ожидал допрос с пристрастием.
— Знал, — кивнул он. — Только едва ли она придавала этим встречам такое уж большое значение, как судачат в Фейнстауне. Питер Харди был чем-то вроде ее каприза, если я могу об этом судить. Его чувства мне неизвестны, но Суэн не считала, что он влюблен в нее. Скорее пылко увлечен... Питер Харди был ревнив, чем изрядно портил атмосферу беспечности и легкомыслия, которую Суэн хотела получить от этой связи. Пару раз я беседовал с ним, и он показался мне довольно поверхностным, избалованным парнем и снобом. Наверное, это все, что я могу сейчас припомнить из наших встреч и бесед.