На задворках империи

Булычев Андрей Владимирович

Внутренности коровника немного осветились, и ко входу потянулись с ружьями в руках и драгуны. Тимофей ступил на поперечину лестницы и, держа в одной рукой мушкет, полез вниз.

— Айда, спускайтесь, братцы! — проговорил он, смахивая с волос паутину. — Нужно ещё оправиться успеть, а то мы как бродяги-погорельцы тут.

Полуэскадрон вот уже четвёртый час шёл размеренным шагом по извилистому Нахичеванскому тракту. Драгуны нет-нет да и поглядывали на Кравцова, ожидая команду к привалу. Время было задать овса коням, напоить их, да и самим не мешало бы перекусить. Но штабс-капитан вёл отряд дальше.

— Ещё вёрст

пять ходу, а там у речки встанем, — озвучил он своё решение взводным офицерам. — Потом ещё небольшой переход и на ночь в ауле, в том, где егерская рота стоит, заночуем. А уж завтра с утра этим же путём и обратно пойдём.

До речки, бегущей в низине, оставалось совсем немного, и до ушей взошедших на холм драгун вдруг долетели отзвуки ружейной пальбы.

— Недалече стреляют, — проговорил, вслушиваясь, Зимин. — Похоже, как раз у брода. Кто же это?

— Вот сейчас и узнаем, — процедил сквозь зубы Кравцов. — На нашем объездном участке, господа, идёт бой, и уклониться от него нам никак нельзя. Пётр Сергеевич, — обратился он к Копорскому. — Бери своих фланкёров и трубача, скачите вперёд авангардом, а мы следом за вами. Если силы неравные и у неприятеля огромный отряд, сигнал для ретирады дадите и будете на прикрытии.

— Слушаюсь. — Поручик козырнул. — Четвёртый взвод, ружья из бушматов долой! За мной, рысью!

Три десятка всадников отделились от основного отряда и понеслись по дороге.

«Казачий разъезд с персами схлестнулся, колонна егерей место дислокации меняет или это фуражирский обоз грабят? — мелькали мысли в голове у Тимофея. — Скоро увидим, в любом случае впереди кипит бой, и одна из сторон там наша». Он дал шенкелей Зорьке и вслед за Копорским выскочил на прямой участок дороги.

— Всё-таки фуражиры!

Около речки, составив повозки в некое подобие круга, от крутившихся вокруг на конях и спешенных всадников отбивался небольшой русский отряд. Сейчас бой шёл уже внутри импровизированных укреплений. Среди повозок мелькали фигуры, громыхали выстрелы, и до драгун долетали приглушённые расстоянием вопли.

— Побьют наших, вашблагородие! — выкрикнул, волнуясь, Тимофей. — Уже внутри бой идёт! Всем бошки сейчас порубят, гады!

Сознание выхватило из памяти картину нападения месячной давности. Бьющаяся в конвульсиях Чайка, толпа орущих бородачей, крики, выстрелы и катящаяся на обочину голова Антипа, разбрызгивающая кровь.

— Бей их, ребята! — рявкнул он, не дожидаясь команды, и дал Зорьке шенкелей.

— Взвод, вперёд, в атаку! — скомандовал уже за его спиной Копорский.

Ружьё в конной сечи было бесполезно, и, сунув его в бушмат Гончаров выхватил из ножен саблю.

— Ура-а! — Три десятка всадников обрушились на не ожидавшего нападения врага. Первого бородатого воина Тимофей срубил с ходу, сзади. Сабля ещё не успела просечь ему хребет, а он уже, вырвав её, ударил боковым хлёстом второго. Опытная Зорька каким-то образом умудрилась отскочить, и остриё копья третьего прошло впритирку у самого бока. Резкий взмах, удар — и в руках у ханца остался лишь обрубок древка. Ещё один удар — и он валится с лошади с рассечённой головой.

— Подмогу! Подмогу! Прошу подмогу! — выдувал сигнал трубач, а три десятка фланкёров рубились с опешившими от неожиданности ханскими конными. Находящиеся внутри укреплений из выставленных повозок солдаты ободрились и с воинственным криком ринулись

в атаку на спешенных всадников. Вражеский сотник дал команду, и вслед за ним понеслись прочь все те, кто был на конях. Спешенных же продолжали рубить саблями драгуны, колоть штыками и бить прикладами, оглоблями солдаты и нестроевые обозники.

Утомлённая долгим переходом и яростной сшибкой Зорька проскакала пару сотен саженей вдогон за ханцами и перешла на шаг. Тимофей выхватил из бушмата мушкет и выстрелил в уносящихся прочь. Мимо! Для гладкого ствола тут было слишком далеко. Он спрыгнул на землю и стоя оглаживал кобыле морду и гриву.

— Молодец, Зоренька! Умница ты моя! — бубнил он ей на ухо. — Как же ты меня выручила. С меня угощение, как только в аул приедем.

Зорька, словно понимая, мотнула мордой и громко фыркнула, из пасти её вылетали хлопья пены, мокрые от пота бока тряслись и ходили ходуном.

— Устала, совсем умоталась, моя старушка, — нежно проговорил Гончаров. — Пошли, нельзя тебе стоять, походим немного. — И, взяв за уздечку, повёл её неспешным шагом к повозкам.

Здесь уже царила рабочая суета, солдаты оттаскивали и складывали в ряд павших, отдельно своих, отдельно ханских. Ставили на колёса перевёрнутую арбу. Отстёгивали, освобождали из упряжи убитых лошадей. Драгуны спешились и тоже внесли свою лепту во всю эту суету.

— Тимка, Тимоха, ты?! — крикнул сидевший на земле солдат с окровавленной головой. Товарищ делал ему перевязку, и он, оттолкнув его, встал на ноги. — Ну-у, ты чего, не узнал, что ли?!

— Ванька! Бородавкин! — воскликнул, расширив глаза, Гончаров. — Вот дела! Вот так встреча!

Земляки обнялись, а Бородавкин всё причитал, сжимая плечи Тимофея:

— А я ведь, ещё когда с этими бился, мельком тебя увидал, да думал, что почудилось! Ну откуда же тут Тимохе-то взяться?! Он же драгун, он с полком у Эривани сейчас стоит! А мне тут саблей по башке бам! И в глазах потемнело.

— Ваня, Ванёк, дай я получше замотаю. — Товарищ пехотинец похлопал его по плечу. — Ну ты юшкой своей весь мундир драгуну заляпал. Тебя шатает вон!

— Да обожди ты, Егор, сейчас я, земляк ведь! — отмахивался тот.

К ним подбежал Блохин и тоже обнял раненого.

— Бра-атцы! — улыбаясь, протянул счастливый Бородавкин. — Как я рад вас видеть.

Мушкетёра повело вбок, и драгуны подхватили его под руки.

— Ну я же говорил, что нужно рану перевязать, — бубнил Егор. — Из него крови жуть сколько вышло. А ещё, видать, и башку хорошо тряхануло. Ладно хоть, кость не пробило. Сиди, не дёргайся теперь, дурила! — И начал мотать холщовый самодельный бинт.

Пару часов простоял полуэскадрон у реки. Уцелевший поручик из охраны фуражиров не рискнул продолжать путь с наполовину выбитым отрядом и решил вернуться к аулу вместе с драгунами.

— По коням! — разнеслась команда, и кавалеристы поспешили вскочить в сёдла. — Фланкёры первого эскадрона идут передовым дозором, второго — позади колонны в охранении!

— Взвод, принять вправо! — крикнул Копорский, и мимо потянулись повозки обоза. — Гончаров, а ну-ка подъедь ко мне поближе.

Тон командира не предвещал ничего хорошего, и Тимофей, вздохнув, тронул поводья. Зорька пристроилась рядом с командирским жеребцом и мирно стояла, мотая мордой, а её хозяин все десять минут, пока мимо проходила колонна, выслушивал нотации от поручика…