На заволжских озерах (сборник)
Шрифт:
Сидел я очень тихо. Вдруг предо мною что-то мелькнуло и с лёгким шумом пронеслось над головой. Я поднял глаза и увидал на ветке прямо над собой Ваню-рыболова. В клюве у него билась небольшая рыбёшка. Он уставился на меня испуганными глазками-бусинками и замер. Он никак не ожидал подобной встречи!
Я перестал шевелиться и только отвёл немного в сторону глаза. Тогда Ваня-рыболов, увидав, что его не трогают, сначала покрутил головой в разные стороны, словно высматривая, где бы лучше устроиться, потом вспорхнул и перелетел вперёд и чуть повыше. Там он укрылся за листочками и спокойно начал расправляться
Вдруг что-то упало передо мной прямо в лодку. Это был хвостик рыбки. Я поднял голову. Ваня-рыболов высунулся из-за своего укрытия и долго зыркал глазами то на упавший хвостик, то на меня. Но как ему ни хотелось подобрать упавший кусочек, он всё же счёл за лучшее оставить его мне, а сам решительно сорвался с места и улетел.
Может быть, я и не стал бы рассказывать всё это, если бы у этой истории не было продолжения. А продолжение было такое.
Несколько дней спустя ранним погожим утром я взял свой спиннинг, сел в лодку и поехал к перекату, где думал половить голавлей. Не доплыв немного до переката, я перестал грести, спустил якорь и осторожно сплавился по течению до того места, с которого собирался ловить. Берега были ещё затянуты утренним туманом, и они то едва-едва проступали, то исчезали совсем.
Обычно я ловлю стоя. Вот и на этот раз, нацепив специальную «голавлиную» блесну с небольшим тройником, я привязал к нему бантик из красной шерстинки и начал забрасывать блесну к самому перекату. Конечно, в это время я не спускал глаз с того места, которое облавливал. Я сделал всего два-три заброса и вдруг увидел, как из тумана вылетел Ваня-рыболов и с лёту сел на самый кончик моего спиннинга. Я был ошеломлён его неожиданным появлением и смелостью. Он спокойно сидел и поглядывал на меня как ни в чем не бывало, словно устроился не на спиннинге, который я держал в руке, а на обычной ветке обычного дерева.
Я замер и перестал крутить катушку, боясь спугнуть необычного гостя. Он продолжал спокойно сидеть. Чтобы блесна не села на дно, я осторожно попробовал подматывать леску. Тут Ваня-рыболов переступил несколько раз с лапки на лапку, потом резко сорвался и улетел. Видно, подматываемая леска щекотала лапки, и это ему не понравилось.
Как я раскаивался, что пожалел блесну и стал подкручивать катушку! Ловить я перестал и долго ещё смотрел в ту сторону, куда полетел Ваня-рыболов. А может быть, он на обратном пути пролетит мимо меня. Конечно, я не думал, что он снова сядет ко мне на спиннинг. А вдруг?!
Мне вспомнилось, как недалеко отсюда я прятался с Ваней-рыболовом от жары и он угостил меня хвостиком своей рыбки. Может быть, сегодня это и был мой старый знакомый? Может быть, поэтому он так доверчиво и сел на мой спиннинг? И хотя, скорее всего, не он, но мне до сих пор хочется думать, что это был именно тот Ваня-рыболов, а не другой!
ЗАВЕДУЮЩИЙ МЕТЁЛКАМИ
Особенно памятна мне наша последняя поездка на Хопёр.
Уж третий день мы спускались вниз по реке. Как много изменилось за это время! Многие места мы просто не узнавали. Там, где была когда-то большая песчаная коса, теперь вырос густой тальник, а где был высокий берег и деревья подходили к самой воде, Хопёр намыл песчаный пляж, и берег со стеной деревьев далеко отступил от воды. И только по дальним очертаниям меловых гор Бесплемянного да по перекату мы догадались, что уже миновали хутор Захопёрский, не узнав тех мест, где когда-то ловили голавлей, где у нас не раз стояла палатка.
С трудом мы узнали и знаменитый Волчий омут под станицей Луковской. И то мы узнали его по очень характерному повороту реки. Широко разлившись, Хопёр здесь спокойно течёт километра два по очень прямому глубокому руслу, а потом резко поворачивает вправо, сужается, и течение его становится значительно быстрее. Берега идут низкие, заросшие мелким кустарником и ольхой, а посредине реки стоят целые острова высоких камышей и куги.
И как мы радовались, что время пощадило какие-то приметы знакомой излучины, омута, переката. Тогда сразу ярко вставали в памяти прошлые наши поездки, вспоминались подробно все мелочи.
Здесь, на Волчьем омуте, была когда-то очень широкая песчаная коса, а на самом берегу стояла раскидистая ветла, под тенью которой мы часто разбивали нашу палатку.
Теперь разросшийся тальник подступил к самой воде, оставив только узенькую полоску песка, а старую ветлу разбило грозой, или она свалилась от старости. От неё остался только трухлявый пень, укрытый молодыми побегами.
Мы захотели и на этот раз остановиться на старом месте. Расчистили площадку, поставили палатку, сели у костра и вспоминали свои прошлые стоянки на этом самом месте.
Занятые своими воспоминаниями, мы и не заметили, как из-за поворота поднялась вверх лодка, в которой сидел молодой парень. Поравнявшись с нами, он приветливо поздоровался и спросил:
— Тоже порыбачить приехали? — и мотнул головой на наши спиннинги. — Вы что, первый раз в наших краях?
— Да нет, мы когда-то ловили в этих местах, и частенько. Но это давно было. Последний раз мы были здесь в пятидесятом году, — ответил Борис.
— Так вы, наверное, те москвичи, о которых я в станице от многих слышал! Особенно от своего деда. Помните вы его? Савотеичем все его звали.
— Как же не помнить! Конечно, помним! Ещё бы! — воскликнули мы оба и рассмеялись.
— И с вами мы рады познакомиться, — добавил Борис. — Пожалуйста, причаливайте, попьём чайку, поговорим. Вы не обижайтесь на наш смех. Нам вспомнилась одна весёлая история. Хотите, мы её вам расскажем?
— Ну что же, с удовольствием! — ответил молодой человек.
Он поставил свою лодку рядом с нашей, вышел на берег и представился:
— Меня зовут Валентин. Фамилия — Ракитин.
Мы засыпали нашего нового знакомого вопросами. Оказалось, что ему сейчас восемнадцать лет, он учится в Ленинградском мореходном училище и приехал в родную станицу навестить своих. Его дед Савотеич ещё жив, ему пошёл восьмой десяток. Сейчас он гостит у дочери на хуторе Буратском и нянчится с другим внуком.